относятся с таким пренебрежением. Привыкнув, что важные персоны пользуются подобным богатством…» Он украдкой окинул взглядом свой парадный мундир, несколько помявшийся за время полета.
– Так ты говоришь, мой брат жив? – пророкотал Фориол, поднимая голову, увенчанную тонким золотым обручем – на удивление, без единого самоцвета, словно все они ушли на украшение трона.
– Воистину так, коун, – ответил Обри. Обстановка располагала к архаике.
– И вы, демоны, надо полагать, потребуете за его возвращение выкуп? – осведомился Пардайг ит-Арбрен с какой-то странной интонацией.
Обри на миг запнулся, пытаясь понять, о чем думает Фориол, и тут же понял – тот пытается язвить, чтобы сохранить остатки достоинства перед собравшимися в зале вельможами, большинство из которых смотрят на пришельца с ненавистью, в то время как сердце его рвется от отчаяния.
– Нам не нужен выкуп, – ответил Обри. – Ваш брат находится в нашей летающей машине, и мы отпустим его, когда я выйду из замка.
Обри два дня уговаривал Макроуэна на эту авантюру. Подполковник решительно отказывался признать за туземцами какое-либо чувство чести – как не без мстительности решил для себя Обри, потому что сам был его лишен. Уж Макроуэн-то не стал бы сдерживаться, заполучив назад высокопоставленного заложника.
В зале воцарилась полная тишина.
– Ты говоришь так, словно над тобой властен Серебряный закон, ши, – проронил лорд Фориол.
– У нас свой закон, – ответил Обри. Владетель помолчал.
– Ты заслужил того, чтобы я говорил с тобой, – вымолвил он наконец. – Что вам нужно в Эвейне Благословенном? Зачем пришли вы на нашу землю?
– Путь через стоячие камни открыл наш враг, – ответил Обри нарочито решительно. – Мы не можем допустить, чтобы его… воины пришли к нам через врата с вашей стороны.
– Мы сами способны оборонить стоячие камни от вторжения злобных ши, – без выражения ответил владетель Фориол. – Вы можете не опасаться.
– Возможно, – так же бесстрастно откликнулся Обри. – Владетель Торион ат-Дейга тоже думал, что может противостоять нам. Теперь остатки его дружины прячутся по лесам и живут только потому, что мы не желаем проходить по землям Эвейна с огнем и мечом. А ведь мы не стали применять против него самое сильное наше… колдовство.
Некоторое время Пардайг Фориол молча изучал незваного гостя. Взгляд его скользнул вбок, туда, где за колоннами стояла немолодая женщина в расшитом серебром платье чародейки. Та утвердительно кивнула.
– Ты заблуждаешься, – произнес лорд, не спрашивая, но утверждая, – но искренне. К тому же не мне решать, даровать ли вашему роду ши свободный проход по землям Эвейна. Это может сделать только рахваарракс – император. Ты, верно, будешь просить меня лишить самозваного нововладетеля Дейга моей помощи. Что же, если ты вернешь мне моего непутевого брата, я готов согласиться на это. Я отзову из чужих владений своих родовичей Атурио-на ит-Лавана и Брандига ит- Диуракса и не стану воевать с вами, покуда вы не нарушите границ моих владений или император не призовет меня согласно Серебряному закону.
– Владетель Фориол мудр. – Обри слегка наклонил голову – насколько может поклониться местному князьку американский офицер.
– Владетель Фориол, – вот теперь Пардайг ит-Арбрен усмехнулся уже откровенно, – осторожен. И не обольщайся, ши. Я готов вас терпеть, но не думай, что стану вас любить после того, как вы держали в плену моего раненого брата.
Обри посмотрел ему в глаза. Он знал, что во многих отсталых странах это считается оскорбительным, но сейчас ему было все равно.
– Твой брат, владетель, убил десяток наших воинов так же небрежно, как мальчишки бьют мух, – отчеканил он. – Мы готовы терпеть ваше презрительное невмешательство… но не ждите, что мы станем вас любить. Верно, у тебя там прячется чтец мыслей? – Майор мотнул головой в сторону заслоняющих угол зала колонн. – Так пусть посмотрит, что мы могли бы сделать с вами, будь мы такими дикарями, какими вы почитаете нас!
Он ожидал, что Пардайг рассердится, впадет в бешенство, даже – чем черт не шутит – вызовет обидчика на дуэль, хотя такого обычая здесь вроде бы не существовало, и Обри мог догадаться, почему: поединок между двумя сильными эсперами должен был кончиться, вероятней всего, двумя летальными исходами. Вместо этого владетель расхохотался – гулко и вроде бы беззлобно.
– А ты горд, демон! – проговорил он, отмахиваясь. – А теперь иди, покуда я не испепелил тебя!
«И помни, – послышался в мозгу Обри женский голос с совершенно учительскими интонациями, – что дикарь не тот, кто рубит врагу голову. Дикарь тот, кто хвалится своим милосердием, отрубая головы через одну».
Обри покраснел и, рваным движением отсалютовав владетелю Фориолу, направился к выходу.
И все же прежде, чем он добрел вслед за провожатым, без которого запутался бы в лабиринтах замка, до дверей, на лице его заиграла улыбка. Да, переговоры прошли не так удачно, как надеялся Обри, но цель достигнута. Фориол отказал в поддержке партизанам… как там он назвал нового владетеля – самозваный? Его нейтралитет обеспечен. Обри уже знал, с чего начнет беседу с владетелем Малиунданы, которого собирался навестить через два дня – к этому времени остальные посланцы Фориола как раз должны будут покинуть лесных сидельцев из Дейга и направиться домой. А договорившись с двумя владетелями, третьего он распропагандирует в два счета – то у едва ли захочется оставаться один на один против загадочных и могучих пришельцев.
Теперь, пожалуй, стоит и продолжить разговор с Макроуэном насчет глубокой разведки. Пардайг Фориол заявил совершенно ясно – вопрос прохода американских войск по территории страны должен решить император. А кто он, что он, где находится и какой, наконец, властью обладает – все это нам покуда совершенно неясно.
Пожалуй, если воспользоваться помощью кого-то из владетелей, научить отделение морпехов местному языку… отправить якобы купцами… до самой столицы, с редким товаром в виде пластиковой бижутерии и шоколадных батончиков… Может получиться.
У вертолета Обри остановился. Провожатый терпеливо ждал, не выказывая ни злобы, ни нетерпения. Майор махнул рукой. Двое морпехов проворно подняли осоловелого от морфия чародея на ноги и выпихнули из «хьюи».
– Что вы сделали с коуном Брендайгом? – сухо вопросил провожатый.
– Опоили, – ответил Обри. – Зельем, отнимающим колдовской дар. К вечеру это пройдет. Иначе ваш лорд может считать нас обманщиками, а свое слово – не имеющим силы.
– Слово всегда имеет силу, – промолвил туземец.
Он бережно подхватил Брендайга под мышки – тот безвольно обмяк у него на руках – и повел к замку.
Обри с улыбкой глядел ему вслед. Будущее казалось прекрасным.
Майор Кобзев мучился зудом в пальцах. Пальцы чего-то невнятного требовали – то ли рвать редкие волосы на темени, то ли чистить табельный пистолет, чтобы тот не дал осечки на последнем, роковом выстреле. Вместо этого гэбист покрепче вцепился в поручень и настрого запретил себе и думать о подобных глупостях.
Хватит и предстоящего разговора с владетелем.
