- Эрдрейари, - кивнула она, - знаменитый полководец и фактический главнокомандующий... Мори, думаешь, я поверю, что за этим же ты требуешь к себе Кайсена?
- Не думаю, - согласился я. – Кайсена я требую к себе за другим. Но прежде я намерен переговорить с Итаясом. До выхода «знамен» на связь еще два часа. Этого достаточно.
Я прошел через опустевший танцевальный зал. Инкрустации на стенах потускнели. Над столом все гасла и не могла истаять магическая карта; я задержал на ней взгляд. Над югом и юго-востоком Аллендора кроваво светились флажки, отмечавшие дислокацию войск противника. Где-то там бродил Атергеро, внузданный господином Ларрой, шпионом и психоаналитиком... Крайне неразумно было бы сообщать Эрисену, что уаррские агенты достигли таких успехов, я этого делать и не собирался, но некоторые сведения из добытых Западным лучом все же намеревался представить союзникам.
Эррет скрылась, направившись по делам. Скоро должен был возвратиться господин Ундори с моим таянцем. Уверенность не покинула меня, но внутреннее напряжение росло. Все коварство Великой Тени меркло в сравнении с загадкой мыслей пророка. Единожды мне удалось ввести Итаяса в замешательство, но что после этого творилось в его голове? Он не из тех, кто слушает доказательства, да и аргументы у меня закончатся быстро...
В холл я вышел вовремя: по лестнице спускался принц-консорт.
- Морэгтаи! – сказал он. – На ближайшие часы я сделал все возможное. Связисты уже пытаются наладить контакт с вашими авиаторами...
- В ближайшие часы это бессмысленно, - заметил я, но Эрисен отмахнулся:
- Нельзя терять ни секунды. На северной границе области Цестефа есть военное авиаполе. Но двадцать минут атомникам придется идти над Адафом, а это уже Гентереф, и еще тридцать минут займет путь над собственно землями Гентерефа. Можете представить, секретари градоначальников и там, и в Истефи заявляют, что те еще не явились в присутствие! Спят!
Я скептически покачал головой.
- Что за гнусность, - бросил Эрисен в ожесточении. – Они не могут решиться на гнусность и выставляют себя... тьфу!
Усы его гневно встопорщились.
- Они вовсе необязательно откроют огонь, - задумчиво сказал я, направляясь к дверям. – Это слишком... неосмотрительно. Но если они сделают выбор не в пользу Рескидды, то могут потребовать, чтобы «знамена» сели. Тогда командиру придется выполнить требование – оно справедливо. Никто не обязан пропускать через свое небо чужие истребители. И Гентереф получит полсотни первоклассных атомников.
- Вы так спокойно об этом говорите, - пробормотал Эрисен мне в спину и вдруг вскинулся: - Морэгтаи, что вы намерены сделать? Кто такой этот господин, которого вы велели привезти? Не держите меня в неведении, в конце концов, мы союзники!
Я коротко вздохнул. Служитель открыл передо мной дверь.
- Этот господин, которого я велел привезти, - сказал я, не оборачиваясь, - обладает занятной способностью предсказывать будущее.
Эрисен поперхнулся. Он попытался что-то сказать, но оборвал себя. «Невероятно, - мысленно согласился я. – Но после живого воплощения государственной власти можно поверить во что угодно. Даже в это».
- Однако, - сказал Эрисен после паузы и рассудительно добавил: – Мы здесь, в Ожерелье, пожалуй, слишком мало интересуемся иными землями и культурами. Говорят, рескидди считают свой город центром мира, и признаться, в этом есть доля правды. Стоило бы открыть глаза... Я слышал, на Восточном архипелаге до сих пор живут младшие демоны. Таков эффект Башни Бездны?
Погруженный в собственные мысли, я не сразу понял, о чем он, а поняв, порадовался: Эрисен придумал объяснение сам, и мне не придется ломать голову.
- Да, - сказал я.
Внезапно принц-консорт посуровел.
- Тогда почему вы не обратились к вашему провидцу раньше? – потребовал он. – Мы могли бы вовсе предотвратить конфликт!
Мне пришлось отвлечься от созерцания дороги.
- Вы неверно поняли меня, принц, - суховато сказал я. – Этот человек находится не на службе, а в плену. Он весьма опасен. Строго говоря, он даже не уаррский подданный. Он из немирных горцев.
Эрисен некоторое время смотрел на меня, ожидая разъяснений, а потом потер лоб, сдвинув шлем на затылок.
- Вы удивляете меня снова и снова, - сказал он. – Я надеюсь, вы знаете, что делаете.
Я промолчал.
Туман уже совершенно рассеялся, и в хрустальной прозрачности утреннего воздуха видно было далеко. Там, где дорога сворачивала к реке, поднимался клуб пыли. Паровики еще казались черными точками на горизонте, но быстро приближались. «Я тоже надеюсь», - подумал я, а вслух сказал:
- Было бы неучтиво с моей стороны тревожить Ее Величество. Но удаляться от узла связи тоже нельзя. Я затребовал из Кестис Неггела моего главного военного советника, Онго Эрдрейари. Возможно, вы слышали о нем.
Эрисен озадаченно нахмурился.
- Навряд ли, - сказал он. – Господин советник – родня знаменитому фельдмаршалу Эрдрейари?
- Не совсем, - ответил я. – Это он и есть.
Глаза принца полезли на лоб.
- Т-то есть как?.. – выпалил бедный рескидди и торопливо добавил: - Ах да, я совсем запамятовал. Но, однако же, Морэгтаи...
- Поэтому я и говорю, что не хотел бы потревожить царицу. Боюсь, вид поднятого мертвеца ее шокирует.
- Да, собственно, и меня... – выдавил Эрисен; он заметно побледнел.
- Где я могу развернуть временный штаб?
- Флигель, - кратко сказал принц. – Там отдельный вход, с торца. А другие... не вполне живые господа прибудут?
- Если советник сочтет нужным, - сказал я.
Эрисен понимающе покивал.
Он непременно захотел бы присутствовать на допросе: принц-консорт жаждал быть в курсе событий и получить сведения из первых рук. Меня это совершенно не устраивало. Итаяс мог выкинуть любую шутку, а я не желал беспокоиться еще и о том, как наш разговор будет выглядеть для Эрисена. Хотя Онго появится не скоро, но естественный страх непривычного человека перед поднятыми пересилит любопытство консорта, и если он меня побеспокоит, то только по важному делу. Эрисен несколько раз повторил, что отправится к узлу связи и будет ждать новостей – от градоначальников Гентерефа и Истефи, от моих авиаторов и от меня – а потом и вправду отправился восвояси.
Паровики затормозили у ворот резиденции.
Я пошел им навстречу по широкой аллее, мощеной мрамором.
Дверь ближней машины отворилась, вышел гвардейский офицер. Щурясь от бьющего в глаза солнца, он окинул взглядом зеленые кроны и дворец царицы. Служитель замешкался, отворяя ворота.
