— Опять правительство, — с досадой воскликнул отец Лабарр. — Неужели оно никогда не перестанет вмешиваться в дела церкви?
— Берегитесь, отец — правительство может счесть, что вы нарушаете принцип отделения церкви от государства.
— Но что было естественней, чем привести его к священнику? — развел руками отец Лабарр. — Деревня эта маленькая. Земное правительство там представляет только магистрат, а ДДТ — вообще никто. Когда в присутствии мальчика предметы в доме начали летать, родители находились на грани паники. Что им оставалось делать?
— Естественно и мудро, — согласился отец Ал.
— Притом, что они знали, что тут мог быть замешан демон или, по крайней мере, полтергейст.
— Поэтому мы и позвонили своему архиепископу, а он, в свою очередь, в Ватикан?
— Именно так. И я нахожусь здесь. Но, как я сказал, у меня нет сомнений в том, что не найду; даже малейшего налета сверхъестественного. С этого момента, отец, дело перестает попадать под нашу юрисдикцию и переходит под юрисдикцию правительства...
— А кесарев ли этот мальчик? — возразил отец Лабарр.
Тихий, приглушенный звонок избавил отца Ала от необходимости отвечать. Он повернулся к экрану связи и нажал кнопку «принять». Экран мигнул, проясняясь, и отец Ал увидел через него палату Курии, в сотнях миль отсюда, в Риме. Затем эту сцену загородило мрачноватое лицо под пурпурной скуфьей.
— Сеньор Алеппи! — улыбнулся отец Ал. — Чему я обязан таким удовольствием?
— Понятия не имею, — ответил монсиньор. — Но удовольствие это должно быть и впрямь немалым. С вами, отец Ювэлл, желает поговорить Его Святейшество — лично.
Папа Иоанн XXIV прочел ему несколько строк следующего содержания:
— Потом даются координаты и все, — Папа поднял глаза от листа, — больше ничего кроме подписи.
Он с негодующим видом бросил письмо на стол.
Отца Ала захлестнула радость. Он почувствовал себя словно арфа, продуваемая ветром. Всю жизнь он ждал этого мига, и теперь он настал! Наконец-то, настоящий кудесник! Наверно...
— Ваше мнение? — требовательно спросил Его Святейшество.
— Он представил какие-нибудь доказательства?
— Ни малейших, — с досадой бросил Его Святейшество. — Только прочитанное мной сейчас вам послание. Мы сверились с Банком Общедоступной Информации, но там не числится никакого «Рода Гэллоугласа». Однако эта планета там есть, и координаты совпадают с данными Мак-Араном. Но ее открыли всего десять лет назад. — Он передал лист факса через стол отцу Алу.
Отец Ал прочел и нахмурился.
— Открытие приписывается некому Родни д'Арману. Не может ли это быть один и тот же человек?
Папа воздел руки.
— Почему бы и нет? Все возможно, у нас так мало сведений. Но мы проверили его биографические данные через БОИ. Он меньшой сын младшей ветви одного аристократического дома на большом астероиде под названием «Максима». Он проделал небольшую, но разнообразную карьеру в космических службах, достигшую пика с поступлением в Почтенное Общество по Искоренению Складывающихся Корпоративностей...
— Чего?
— Думается я не смогу произнести это название еще раз, — вздохнул Его Святейшество. — Кажется это какое-то правительственное бюро, соединяющие в себе наихудшие черты изыскательства и шпионажа. Его агентам полагается разыскивать Потерянные Колонии, выяснить двигается ли их правительство к демократии и, если нет, то ставить ее на путь, приводящий к развитию демократии.
— Фантастика, — пробормотал отец Ал. — Я даже не знал, что у нас есть такое бюро.
— Любое правительство, надзирающее за шестью десятками миров, обязано иметь организацию, занятую лишь присмотром за всеми другими.
Его Святейшество говорил, основываясь на личном опыте.
— Значит, как я понимаю, этот Родни д'Арман открыл на «Грамарие» Потерянную Колонию.
— Да, но одному Господу известно какую, — вздохнул Папа. — Заметьте, листок БОИ ничего не сообщает нам об обитателях этой планеты.
Отец Ал посмотрел. И верно, все сведения о людях на планете укладывались в одно слово на нижней части страницы: ЗАСЕКРЕЧЕНО. За ним следовало короткое примечание, объясняющее, что планета изолирована для защиты ее обитателей от эксплуатации.
— Я бы предположил, что на ней довольно отсталая культура, — по жилам отца Ала пробежало волнение. — Настолько ли они отсталые, чтобы по-прежнему верить в магию?
— В самом деле, отсталая. — Папа пригляделся к еще одной бумаге у него на столе. Мы сверились с собственным банком данных и обнаружили, что у нас есть сведения об этой планете — всего лишь очень короткое сообщение от катодианского священника по имени отец Марко Риччи, гласящее, что он сопровождал экспедицию некой группы называвшей себя «Романтическими эмигрантами». Она нашла не нанесенный на карту, похожий на Землю мир, члены ее засеяли земными биовидами большой остров и основали колонию лет четыреста-пятьсот назад. Отец Риччи попросил разрешения учредить там филиал ордена Св. Видикона Катодского, к которому, по-моему, принадлежите и вы, отец Ювэлл.
— Да, в самом деле. — Отец Ал попытался ничем не показать своего недоумения: катодианцам полагалось быть не только священниками, но и инженерами. — Он получил разрешение?
Его святейшество кивнул:
— Тут сказано, что Курия так и не сумела сообщить ему эту новость. Примерно в то время пала межзвездная Избираемая Власть, и утвердилось Пролетарское Единоначальное Сообщество Терры. Как вам известно, одним из первых действий ПЕСТ была потеря Потерянных Колоний. Связаться с отцом Риччи, не было никакой возможности.
— Ну, это обнаде... Я хочу сказать, это могло создать проблемы.
— Да, могло. — Папа навел на него сверкающий взгляд. — Возможно, у нас там существует еще одна отколовшаяся секта, называющая себя римско-католической церковью, но на много веков, утратившая с нами контакт. Трудно предсказать каких ересей они навыдумывают за такой срок. — Он вздохнул. — Я надеялся какое-то время отдохнуть от подобных дел.
Отец Ал знал, что имел в виду папа. Как раз перед тем как его избрали на престол Св. Петра, кардинал Калума провел переговоры с архиепископом Потерянной Колонии под названием Бербанк, найденной лет двадцать назад. Они сумели довольно хорошо сохранить веру, за исключением одной твердо установившейся ереси: мнения, что у растений есть бессмертные души. Оно оказалось фундаментальным пунктом доктрины на Бербанке, поскольку вся планета сильно увлекалась ботанической инженерией с целью создания разума на хлорофиловой основе. Переговоры были довольно
