затянется, и он понадобится Господу где-нибудь еще, то, несомненно, обеспечит себе транспортировку.
Мысль, что отец Ал станет тут постоянным жителем, не слишком обрадовала отца Коттерсона.
— Видимо нам с вами придется обсудить все поподробней. Последуем в монастырь, отец?
— Да, безусловно, — пробормотал отец Ал и зашагал рядом с монахом, когда тот повернул к стоявшей вдали обители. Следом за ними пристроилась еще дюжина коричневорясых.
— Несколько слов о местных обычаях, — предупредил отец Коттерсон. — У себя в стенах мы говорим на современном английском, но за их пределами на местном диалекте. В нем немало архаических слов и выражений, но самая большая разница в употреблении устаревшей формы указательных местоимений. Возможно вам желательно поупражняться при разговоре с нами, отец.
— И называть «этого» «сим»? Ну, сие будет достаточно легко. В конце концов, отец Ал читал Библию в издании короля Якова.
— По крайней мере, есть какое-то начало. А теперь скажите мне, отец, почему вы ищете Рода Гэллоугласа.
Отец Ал поколебался.
— А разве мне не следует обсудить этот вопрос с главой вашего ордена, отец Коттерсон?
— В данное время Аббат отсутствует, он в Раннимиде, на совещании с Их Величествами. Я его секретарь, отец, и забочусь о монастыре, пока он в отъезде. Все, что вы пожелаете сказать ему, можете обсудить со мной.
Не совсем приятное развитие событий, решил отец Ал. Он не совсем доверял отцу Коттерсону. У этого человека была внешность фанатика, и отец Ал был не совсем уверен какому делу он служил.
С другой стороны, возможно тут дело просто в солитере.
— То пророчество, о коем я вам говорил, — начал отец Ал — и умолк. Нет, он решительно не доверял отцу Коттерсону. Если этот человек был таким религиозным фанатиком, каким он казался с виду, то как он прореагирует на известие, что Верховный Чародей станет ещё более могучим?
Поэтому он немного переставил акценты.
— Наше пророчество сообщило нам, что Род Гэллоуглас будет самым могущественным из всех известных когда-либо кудесников. Вы, конечно, понимаете проистекающее из того теологическое значение.
— Да, воистину, — невесело улыбнулся отец Коттерсон и продолжил, не моргнув глазом. — При неправильном руководстве такой может стать вдохновителем культа дьявола.
— Да, это так, — Отец Ал приноровился к речевому стилю монаха, и нахмурясь, посмотрел на него.
— А почему вас нисколько не смущает это, отец?
— Нам давно ведомо сие, — устало ответил монах. — Мы долгие годы старались не отдать наше ведовское племя в когти Сатаны. Не беспокойтесь, отец, если на Грамарие еще не возникло никакого культа Дьявола, то не возникнет и теперь.
— «Ведовское племя»? — Отец Ал внезапно так и затрепетал от интереса к словам монаха. — Что се за ведовское племя, отец?
— Да ведьмы с чародеями в горах, болотах и в королевском замке, — ответил отец Коттерсон. — Разве ваше пророчество не говорило о них, отец?
— Без каких-либо подробностей. И вы не видите в Верховном Чародее какой-то большой угрозы вашей пастве?
— Нет, мы его знаем почти десять лет, отец, и, если он чего и сделал так пожалуй лишь приблизил к Богу ведовское племя, — отец Коттерсон снисходительно улыбнулся. — Пророк ваш предрекал с некоторым опозданием.
— Да, похоже. — Но отец Ал продолжал гадать: тощий монах, кажется, не замечал в Роде Гэллоугласе ничего необычного. Наверно, в образе жизни Верховного Чародея должна произойти большая перемена.
— Если вы прибыли дать руководство нашему Верховному Чародею, то зря потратите время и силы, — твердо сказал отец Коттерсон. — Заверяю вас, отец, нам наши обязанности вполне по плечу. — Они остановились у монастырских ворот. Отец Коттерсон постучал в них кулаком, крикнув: — Гей, привратник!
— Уверен, вы справитесь, — пробормотал отец Ал, когда огромные створки распахнулись. — И все же, отец, мне поручено в первую очередь выяснить правду относительно нашего пророчества. Если моя миссия ничего не даст, она будет полезной хотя бы потому, что мы столь многое узнаем о пастве, которую считали пропащей. И что, приятно отметить, она вовсе не пропащая, а, напротив, о ней исключительно хорошо заботятся.
Отец Коттерсон просиял от такого комплемента.
— Делаем все, что в наших силах, отец — хотя нас сильно удручает недостаток золота и людей, ощутивших святое призвание.
— Заверяю вас, отец, точно также обстоит дело на всех мирах, где пребывает род человеческий, — отец Ал огляделся вокруг, когда они вышли на широкий, обнесенный стенами двор. — У вас прекрасный дом, отец, и содержится он в образцовом порядке.
— О, спасибо вам, отец Ювэлл. Не отведаете ли наших вин?
— Да, с большим удовольствием. Мне бы хотелось немного повидать вашу прекрасную страну, отец, и ваш народ. Вы не могли бы достать мне средства передвижения и кого-нибудь в проводники?
Оттепель прошла и отец Коттерсон снова похолодел.
— Ну... да, безусловно, отец. Вам представят на выбор любых мулов и брата в проводники. Но я должен попросить вас не покидать сей обители, пока не вернется лорд Аббат, и вы не поговорите с ним.
— В самом деле, этого требует простая вежливость, — легко согласился отец Ал.
— Простая и необходимая, — сказал оправдывающимся тоном отец Коттерсон, под которым ощущалась твердость. — Наш добрый лорд Аббат должен будет внушить вам, отец, сколь осторожным надо быть в речах за пределами наших стен. Ибо, как вы понимаете, наш народ столетиями жил в неизменных средних веках, и любой намек на современность покажется ему колдовством и может пошатнуть веру. А также вызовет в стране целую лавину перемен, что принесет многим разор и несчастье.
— Заверяю вас, отец, я прибыл узнать о том, что здесь есть, а не менять порядок, — мягко сказал отец Ал.
Но отец Ал почувствовал по тону разговора, что он может прождать Аббата до конца жизни. В конце концов, он ведь давал обет послушания, и Аббат мог счесть себя законным начальником отца Ала, имеющим право отдавать обязательные приказы, и мог вознегодовать, если отец Ал предпочтет уважать приказ папы больше приказов Аббата. И негодование его может оказаться настолько сильным, что отец Ал предпочел, чтобы келья находилась над землей, а дверь ее запиралась изнутри.
Отец Коттерсон сел на свое место в центре, во главе стола. Другие монахи последовали его примеру. Отец Ал сидел отдельно от отца Коттерсона, на почетном месте для гостей.
— Кто сегодня служками? — спросил отец Коттерсон.
— На кухне — отец Альфонс, отец. — Один из монахов поднялся и снял с себя рясу, обнаружив под ней рогожный комбинезон. — А я сам — за столом.
— Благодарю вас, брат Бертрам, — ответил отец Коттерсон, когда монах проплыл над столом и наклонился над столешницей.
