достучался!
— Да, именно так. Поэтому, ты понимаешь, священнослужитель рядом с ним может ему очень пригодится. Но я больше, чем священнослужитель, я — антрополог, и всю свою жизнь изучал магию.
Векс резко поднял голову.
Отец Ал кивнул.
— Да. Полагаю меня можно назвать магом-теоретиком; сам я не могу наложить ни единого заговора, но многое знаю о том, как это может сделать человек, обладающий магической Силой. Существуют неплохие шансы, что я смогу помочь ему вычислить, как использовать его новую Силу для возвращения сюда самого себя с семьей!
Но Векс опустил голову и снова зацарапал по земле: И ЕЩЕ БОЛЬШЕ ШАНСОВ, ЧТО ТЫ ТОЖЕ ПРОПАДЕШЬ.
Отец Ал вскинул подбородок.
— Это уж моя забота. Я и сам мало верю случившемуся. Первый раз в жизни мне удалось чего-то добиться от компьютера. — Он молча послал короткую благодарственную молитву святому Видикону, и последовал за Вексом.
Черный конь остановился и выжидающе оглянулся. Отец Ал побежал, догоняя его, и замер, увидев выложенную на траве линию из камней — порог Врат — но куда?
Большой черный конь посторонился, ожидая.
Отец Ал посмотрел на него, сделал глубокий вздох и расправил плечи.
— Тогда пожелай мне удачи. Возможно ты последнее разумное существо, какое я увижу за долгое-предолгое время.
И не давая себе время подумать об этом, он шагнул вперед. Ничего не случилось, поэтому он сделал еще один шаг, и еще один, и еще...
... и вдруг сообразил, что у деревьев серебряные стволы.
ГЛАВА 15
Гвен внезапно остановилась «Ш-Ш!»
— Разумеется, — любезно согласился Род. — Почему бы и нет?
— Да тише ты! Я улавливаю след чего-то, что мне не нравиться!
— Погоня? — сделался серьезным Род.
Гвен, нахмурясь, покачала головой.
— Там герцог Фойдин и он беседует; у меня возникает лишь ощущение того, с кем он говорит, и оно какое-то угрожающее. — Она опустила взгляд на детей. — Вы чувствуете еще чего- нибудь?
Они покачали головами.
— То не совсем человек, мама, — добавил свои наблюдения Магнус.
Уголком глаза Род заметил, что Элидор дрожит. Он взял мальчика за плечо.
— Спокойно, мальчуган. Ты теперь с нами. — Он снова повернулся к Гвен. — Конечно самым умным будет подкрасться и посмотреть.
Гвен кивнула.
Род повернулся и пошел. Они молча пробирались между стволами в ослепительном лунном свете, отражавшемся от серебряной листвы. Минут через десять, Гвен прошептала:
— Ощущение становится сильнее.
Род продолжал идти прежним шагом.
— Значит они стоят у нас на пути. Беспокоиться о том, как избежать их, мы будем, когда узнаем, где они.
Вдруг они вышли из леса на вершине взгорка. Под ними, в естественной впадине, подымался невысокий холм. Вокруг него пылал свет, исходящий от сверкающих, двигающихся фигур.
— Эльфейский Холм! — ахнул Элидор.
— Ложись! — прошипел Род. И вся семья плюхнулась ничком в траву. Протянув руку вверх Род рванул наземь Элидора. — Если я оскорбил вас, то ненамеренно, Ваше Величество, — прошептал он. — Просто речь идет о безопасности. — Затем повернулся к Магнусу. — Ты, сказал, что картина мыслей не совсем человеческая?
Магнус кивнул:
— Потому я не смог их разобрать, папа.
— Ты попал в точку. — Род сосредоточился, напрягая слух. — Тихо, по-моему мы можем разобрать, о чем они говорят.
Герцога Фойдина и его рыцарей было легко различать по тусклости. Они стояли в самом низу впадины, влево от Рода. Существо, стоявшее лицом к нему, было на голову выше и, казалось, светилось. Это был самый красивый мужчина, какого когда-либо видел Род. Плавность его движений, когда он переступал с ноги на ногу, указывала на мускулатуру и координацию, недоступную человеку. И он блистал. Казалось, так и пылал его экстравагантный костюм, который не обладал никаким цветом. А имел лишь разные степени света. Лоб его окружала серебряная диадема, заткнутая за заостренные уши.
— Король Феерии? — прошептал Элидору Род.
Мальчик покачал головой.
— На нем диадема, а не корона. Возможно какой-то герцог, если у них такие есть.
Руки эльфейского герцога скрестились.
— Кончено! Мы уже слышали все и не нашли ничего важного. Это не причина для нас эльфейцев впутываться в войну смертных.
— И все ж подумай! — возразил герцог Фойдин, — ведь Верховный Чародей борется за дело Белого Христа!
— Также, как боролись последние две тысячи лет короли, — отозвался Фейри.
Две тысячи? Судя по средневековому виду, этой стране скорее лет восемьсот.
— Сперва священники были для нас угрозой, — добавил Фейри. — Угрозой было и Холодное Железо появившееся незадолго до них, а мы устояли. Попы убедились, что не могут перечеркнуть нас, так же, как и мы избавиться от них.
Герцог Фойдин сделал глубокий вдох.
— Тогда я предлагаю цену!
— Чего может предложить смертный такого, что пожелал бы Фейри? — презрительно фыркнул эльфеец.
— Смертных кудесников, — не замедлил с ответом Фойдин. — Двоих — мужчину и женщину?
— Что нам, разводить их что ли? Нет, для пленных людей у нас есть применение, но от кудесников будет больше хлопот, чем пользы, ибо они всегда стараются выведать наши тайны.
— Детей.
Фейри застыл.
Рода пронзил ток чистой ярости, пришедший, казалось, откуда-то извне, от какого-то другого, пугая своей силой. Он слышал сказки о подмененных, пожилых эльфах, оставленных в колыбелях смертных, вместо унесенных эльфейцами красивых младенцев. История утверждала, что эльфейцы любили иметь рабов-смертных и предпочитали выращивать их сами.
Род догадывался, о каких детях думал Фойдин.
