передатчика, упрятанного глубоко внутри, и выстрелила в небо кодированным импульсом.
— Передача закончена.
Род удовлетворенно кивнул.
— Боюсь только, что мы не дождемся немедленного ответа от отца Ала. Им потребуется несколько часов, чтобы найти его, а ведь ему еще придется проконсультироваться с Его Святейшеством. Интересно, к какому решению они придут?
— Надеюсь, нас поставят в известность.
— Что такое? — голос брата Альфонсо дрожал от ярости. — Как вы могли? Вас было двое на каждого из них! Вы должны были наброситься на них, оглушить и приволочь назад! — он замолчал, прищурившись на отца Тома. Тот не успел и рта открыть, как брат Альфонсо добавил:
— Вижу, отвага покинула вас! Отец Том выпятил челюсть.
— Скажи лучше, что мы не спешили биться с нашими братьями.
— Они вам больше не братья, они изменники! Да, изменники… которые все же встретили вас ласковыми словами, распростертыми объятиями и накрытым столом?
— Они действительно приветствовали нас с радостью, — кивнул отец Том, — и мы преломили с ними хлеб. Однако, когда мы попытались убедить их в ошибочности выбранного ими пути, они упорствовали.
— Так почему же вы не набросились на них?
— К нашему стыду, набросились, — понурил голову отец Том. — Не забывай, что мы — божьи люди, а не солдаты.
— Но я велел вам привести их назад — любыми средствами! И ты уверял меня, что так и сделаешь, ибо вся страна будет процветать, если над ней будет властвовать Церковь! Вас было двое на каждого из них, и вы накинулись на них! Так неужели же вы не смогли одолеть их?
— Нет, потому что у них было оружие, как и у нас, и в свое время они научились владеть им.
— Вы тоже это умеете! Или каждый из них бьется так, что может победить двоих?
— Короткое время — да, — признал отец Том. — И прежде, чем мы смогли пересилить их, появился бейлиф со взводом солдат.
— Вот как? — удивленно раскрыл глаза брат Альфонсо. — А как они там оказались?
— Понятия не имею, — ответил отец Том, а остальные неудавшиеся разбойники зашептались у него за спиной, только сейчас задавшись этим же вопросом.
— Может быть несколько ответов, — отрезал брат Альфонсо, — но все они сводятся к одному: король знает о наших действиях!
И он пронзительным взглядом обвел побледневших монахов.
— Как такое могло случиться? Конечно! Кое-кто из вас не сумел укрыть свои мысли от посторонних!
— Или… — отец Том сглотнул, не решаясь продолжать.
Брат Альфонсо кивнул, с каменным лицом.
— Или один из нашего числа — соглядатай. Как, братие! То, что король узнает о наших действиях, уже плохо само по себе — но что, если об этом узнает и наш добрый аббат?
Монахи перекидывались испуганными взглядами.
— Суровый пост и долгие молитвы, не меньше, — прошептал кто- то.
— Или бичевание и расстрижение, — рявкнул брат Альфонсо.
Монахи замолкли, перепуганные мыслью об изгнании из монастыря, из ордена.
Брат Альфонсо удовлетворенно кивнул, переводя взгляд с одного монаха на другого.
— Да, именно это или того хуже. Смотрите хорошенько, братья, не заикайтесь об этом никому — и следите, чтобы другие из вас не проболтались, — тут его голос упал до зловещего шепота. — И смотрите, не вздумайте ослушаться меня в дальнейшем.
Монахи потрясенно уставились на него. Наконец отец Том набрался храбрости:
— Ты нас не пугай. Ты не сможешь рассказать о том, что мы совершили, не навлекая позора и на себя!
— Не будь в этом так уверен, — процедил брат Альфонсо.
Отец Том побледнел, но решительно продолжил:
— И то, что случится с нами, случится также и с тобой.
— Еще бы, — фыркнул брат Альфонсо. — Об этом-то я и беспокоюсь. Будьте уверены, братие, — на кого бы ни возложили вину за случившееся этим вечером, я позабочусь, чтобы этим человеком был не я! Следите хорошенько друг за другом и повинуйтесь мне!
Отправив сообщение, Род отправился домой. Он сидел у камина, словно чего-то ожидая, когда в дом с грохотом влетели дети. Судя по всему, дверь показалась им чисто умозрительной конструкцией.
— Папа! Мама! Папа!
— Тихо! — рявкнул Род, с сожалением откладывая на потом несколько непристойный план, которым только что тешил себя.
Тишина не замедлила воцариться.
— А теперь, — отчетливо выговорил Род, — в чем проблема?
— Шпион!
— Гнусный проныра!
— Отступник среди чародеев!
Вот это уже привлекло внимание Рода.
— Тихо! Говорите по одному, — он ткнул пальцем в Магнуса. — Что случилось?
— Корделия почувствовала слабое прикосновение разума чародея, подслушивавшего наши мысли. Он надеялся, что никто его не заметит.
Как порох, пыхнула ярость, и вышедший из себя Род уже открыл было рот, чтобы грянуть, но вышедшая у него из-за спины Гвен успела вмешаться.
— Как это случилось, Корделия?
— Мы играли, мама, и вдруг я почувствовала слабый след чужого присутствия, словно паутинку пронесло ветром. Я насторожилась, прислушалась и почувствовала, что кто- то там был — он не думал, не выдавал себя ни одной мыслью, а просто слушал, как я.
Гвен кивнула.
— Значит, этот человек подслушивал. А ты знаешь, что это могла быть просто иллюзия твоего собственного воображения? — Корделия как раз входила в весьма беспокойный возраст.
— Но мы все его услышали, мама, — возразил Джефф.
Корделия кивнула.
— Я сказала им, что слышу кого-то, и они тоже прислушались.
Магнус тоже закивал.
