немалое беспокойство.
— Внизу в трещине было достаточно магии для того, чтобы остановить любого, — заметил Беабрас. — Сомневаюсь, чтобы строители ожидали, что кто-нибудь сюда доберется, джентльмены.
— Хорошая мысль, — согласился Род. — Но кто знает? Может, эта дверь предназначена для того, чтобы впускать в замок.
— Так оно и есть, — сказал Модвис.
Замок застонал, и дверь открылась.
В глаза ударил свет множества свечей. После блуждающего огонька, вызванного волей Верховного Чародея, он казался ярким, как полдень на меловом утесе. Слышались взрывы смеха и приглушенная музыка, подчеркнутые добродушными насмешливыми голосами. Род прищурился и увидел множество фигур в ярких одеждах. Они толпились на большом открытом пространстве. Далекие стены были увешаны роскошными шпалерами и освещены свечами в подсвечниках и канделябрах.
— Мы сделали это, — сказал Род наполовину самому себе. — Мы на самом деле это сделали! Джентльмены, мы в Большом Зале!
Но тут в его сторону подул ветерок, и Род едва не упал от удара густого тяжелого запаха. Пахло так, словно буддисты и католики всего мира устроили соревнование — кто из них лучше воскурит фимиам своему Богу. Запах буквально ударил Рода, ослабевшего после испытаний, как молотом. Глаза его остекленели, колени подогнулись.
От падения его удержала лишь стальная грудь Беабраса, и рыцарь прошептал:
— Смелее, лорд Гэллоуглас. Мы должны храбро встретить ужасы леди Раздражительности.
— Я… привыкну, — тяжело дыша, ответил Род и зажал пальцами нос. — Просто не ожидал в крепости таких запахов.
— Но ведь я сам говорил тебе, что все живущие в Высокой Обиде обильно поливаются духами и благовониями!
— Да, но я не воспринял твои слова буквально. Я справлюсь, — Род собрался с силами и встал.
Он задержался всего лишь на несколько секунд, но за это время Модвис прошел мимо него и первым встретил подошедшую стражу.
Стражники каким-то непостижимым образом мгновенно материализовались по обе стороны от прохода, они кричали и размахивали пиками и алебардами. Модвис отчаянно закрутил своей дубиной, преграждая им подход, а Беабрас отстранил Рода, извлекая меч. Страх ударил сильней алебард, а вместе с ним пришел и гнев; адреналин напряг мышцы Рода и привел чародея в чувство. Род тоже выхватил свой меч и бросился в схватку, нанося удары и парируя атаки противника, особенно ему удавалось лихо отрубать острия копий. Меч Беабраса мелькал с невероятной быстротой, и стражники в панике отступали перед ним; их разбитое оружие усеивало пол, они пятились шаг за шагом, и кольцо вокруг друзей постепенно расширялось. Род вопил от радости и следовал за рыцарем, нанося по сторонам могучие удары. Он надеялся, что на самом деле он всего лишь рубит дрова на зиму.
Неожиданно в толпе послышался низкий стон, и стражники перед Родом расступились. Беабрас заколебался. Храбрый рыцарь взглянул на раздавшийся круг, потом на проход, открывшийся перед ним. Распрямился, высоко подняв голову, но рубить перестал. Модвис тоже отступил на шаг, но поднятую дубину опускать не спешил. Род чувствовал себя готовым к новым схваткам и убийствам, но тем не менее тоже остановился.
В голове у него послышался голос Фесса:
«Род, почему прекратилась схватка?»
«Потому что к нам приближается знатная дама», — медленно ответил Род.
Леди не шла, а натуральным образом плыла по образовавшемуся проходу — ходячая реклама бархата и парчи, в свободном платье с широкими рукавами, с турнюром и кринолином. Ее некрасивое плоское лошадиное лицо увенчивалось изящной прической, а количество вуалей, развевавшихся вокруг, привело бы в ужас даже царицу Савскую.[11]
— Нет ничего лучше избытка, — пробормотал Род.
Леди остановилась перед ними, уперлась кулаками в бока и спросила:
— Кто вы такие, столь невежливо ворвавшиеся в мой замок?
Ее крепкий запах бил как из множества пульверизаторов, и Род понимал, зачем ей понадобились все эти благовония. Чуть не лишившись сознания в первый раз, теперь он был в состоянии выдерживать натиск ароматов, но Беабрас такой выдержкой не обладал. Рыцарь отшатнулся, и Роду пришлось подхватить его и собрать все силы, чтобы удержать рыцаря в вертикальном положении. Но Беабрас все равно слегка клонился вперед, пока Модвис не подставил плечо под бедро рыцарю, и вдвоем они сумели удержать его. К несчастью, Беабрас продолжал провисать, а Роду вовсе не светило держать на весу двести фунтов рыцаря и почти сто фунтов его доспехов все утро.
— Амулет, — прошептал он. — Достаньте, сэр, ради всего святого, амулет!
Беабрас вяло порылся у себя за воротником и достал побрякушку из-под лат.
— О волшебный амулет, — произнес он, — спаси меня от этого обонятельного натиска!
Линии амулета расплылись. Казалось, они текут, а сам амулет тем временем удлинился, потом снова стал твердым и четким, превратившись в ожерелье из бугристых, закутанных в коричневатую кожицу комков. Запах этих комков окружил голову Беабраса невидимым щитом. Рыцарь в отвращении сморщил нос. Но распрямился, защищенный от запаха леди ожерельем из самого тривиального чеснока.
— Я рыцарь Беабрас, а это мои спутники — гном Модвис и лорд Гэллоуглас. А вы, надеюсь, леди Раздражительность?
— Да, это я, леди Раздражительность, собственной персоной, — она откинула голову назад и умудрилась сверху вниз посмотреть на человека на добрых полтора фута выше ее. — Зачем ты пришел?
— Как это зачем? — возмутился Беабрас. — Чтобы освободить мою дорогую леди Надменность от уз вашего замка и вашей навязчивости, если не сказать больше.
— Ха! — воскликнула хозяйка замка, дополнив это восклицание ядовитой насмешкой. — От уз? В Высокой Обиде все веселы и радостны! А что касается моей навязчивости в отношении твоей возлюбленной, то здесь ее никто не удерживает. Она остается по собственному желанию!
— Тогда попроси ее выйти ко мне, — предложил Беабрас.
— Я не подчиняюсь ничьим приказаниям, любезный!
Беабрас поморщился, услышав это оскорбительное обращение «любезный». Так обращаются к слугам, а не к благородным рыцарям.
— И если она захочет побеседовать с тобой, — продолжала дама, — то выйдет сюда по собственному желанию.
— Сомневаюсь в ваших словах, — сказал Беабрас, поджав губы, — и буду судить сам. В каких покоях живет моя леди?
— Ты не узнаешь, где она живет, и не будешь искать ее, — оскорблено заявила дама. — Уходи, как пришел!
— Нет, этого я не сделаю. И так как ты сама, — ответил Беабрас,
