– И куда мы его денем?
– Туда же, куда и меня.
– Слишком рискованно. По документам он являлся пациентом Фолкрофта. Нам уже звонили из полиции. Это прямая ниточка к нам. Один из наших людей, врач, пытался внушить полицейским, что Макклири не совсем психически здоров, и сейчас, насколько известно, полиция склоняется к тому, чтобы прекратить следствие, списывая все на попытку самоубийства.
Смит покрутил чашкой. Наверное, что-то попало в чай, подумал Римо.
– Если он еще жив, ваша задача – узнать, какую информацию удалось Макклири собрать о Максвелле. Этот Максвелл – ваше задание номер два.
– Кто это?
– Мы не знаем. Насколько известно, он оказывает платные услуги гангстерским синдикатам Нью-Йорка. Сфера его деятельности – убийства. Но как, где и когда он действует – неизвестно. Нужно с ним покончить, и как можно скорее. Если в течение недели вам это не удастся, не пытайтесь связаться с нами. В этом случае нам, вероятнее всего, придется прикрыть лавочку здесь и перебраться в другое место.
– А я?
– Есть два пути. Первый – продолжить поиски Максвелла, но это по вашему усмотрению. Второй – на некоторое время осесть на дно где-нибудь в Нью-Йорке. Читайте раздел частных объявлений в «Нью-Йорк Таймс». Если нам понадобится выйти с вами на связь, мы опубликуем объявление. Вместо подписи – крест, символ КЮРЕ.
– А если мне все же удастся выполнить задание?
Не оборачиваясь, Смит поставил чашку на стол.
– Если уберете Максвелла за неделю – будем работать дальше. В этом случае – отдыхайте и следите за объявлениями в «Таймс»… С вами свяжутся.
– Откуда брать деньги на жизнь?
– Возьмите с собой столько, сколько считаете необходимым. При следующем контакте получите еще. – Смит скороговоркой назвал телефонный номер. – Пользуйтесь им только в случае крайней, повторяю, крайней необходимости. По этому номеру вы сможете связаться со мной каждый день с 14.55 до 15.05. Только в это время.
– Не понимаю, почему я должен уйти на дно, если не выгорит дело с Максвеллом? – не удержался Римо. Он не мог не задать этого вопроса: события развивались для него слишком стремительно.
– Мы меньше всего заинтересованы в том, чтобы в один прекрасный день вы пожаловали в Фолкрофт. Ну, не получится с Максвеллом. Одно задание, один подпольный штаб, это, в конце концов, не так важно. Главное – сохранить тайну КЮРЕ. Поэтому так важно ваше задание по Макклири. Он, повторяю, связующее звено цепочки, которую необходимо прервать. В случае неудачи, – тут его голос дрогнул, – придется избавляться и от вас… Другого выхода у нас, учтите, не будет. Если проговоритесь – тоже. Я сам это сделаю. Макклири находится в госпитале под именем Франка Джексона. У меня все. До свидания.
Человек повернулся, как будто собирался протянуть на прощание руку, но передумал и скрестил руки на груди.
– В нашем деле не стоит заводить друзей. Кстати, постарайтесь прикончить Макклири побыстрее, хорошо?
Глаза у Смита были покрасневшие, отметил Римо и направился в комнату триста семь.
Глава семнадцатая
Два следователя из управления полиции Ист-Гудзона поднимались в бесшумном лифте дома-башни «Ламоника» на частный двенадцатый этаж.
Тишина в кабине действовала угнетающе, и оба молчали. Сержант Грувер, пузатый человек с погасшей сигарой в зубах, наблюдал за зажигающимися поочередно номерами этажей. Его напарник Рид, известный среди коллег в Управлении по расследованию убийств под кличкой «Тощий Рид», скользил карандашом по страницам в черной записной книжке.
– Он свалился по меньшей мере с девятого этажа, – произнес Рид.
Грувер что-то пробурчал в ответ.
– Говорить он не может.
– А ты бы смог, если бы свалился с девятого этажа? – спросил Грувер и потрогал пухлым волосатым пальцем отполированную до блеска панель лифта. – Ни черта он не скажет, его и до больницы-то не довезут.
– Но он сначала еще мог говорить, я сам слышал, как он что-то сказал одному из тех, кто тащил носилки.
– Слышал, слышал… Отвяжись ты от меня! – Кровь бросилась Груверу в лицо. – Слышал он. Ну и что? Мне вообще все это не нравится. Слышал он!
– Что ты на меня орешь? – завопил Рид. – Я, что ли, виноват, что мы обязаны теперь допрашивать владельца «Ламоники»?!
Грувер смахнул пылинку с полированной панели. Вместе с Ридом они работали уже почти восемь лет, и оба прекрасно знали о дурной, если не сказать опасной, репутации этого здания.
Этому дому с роскошными апартаментами самое место было в одном из лучших районов Нью-Йорка, но его почему-то выстроили в Ист-Гудзоне. Двенадцатиэтажное здание приносило городу налоги с четырех с половиной миллионов долларов, в которые оценивалась двенадцатиэтажка. Своим существованием башня «Ламоника» поддерживала баланс муниципального бюджета, снижая налоги горожан. Это была одна из многих причин, по которым власть в городе уже почти десять лет принадлежала той политической партии, которая пользовалась поддержкой владельца великолепного белого здания, возвышавшегося над облепившим его основание трехэтажным убожеством.
Мэр города издал обязательную к исполнению всеми полицейскими инструкцию, по которой патрульный полицейский автомобиль должен был круглосуточно курсировать вокруг башни. Ни одному из полицейских не позволялось входить в здание без разрешения мэра. Полицейским вменялось в обязанность отвечать на вызовы, исходившие из здания, на приоритетной основе.
Если господин Норман Фелтон, владелец здания, занимающий все двадцать три комнаты на двенадцатом этаже, обратится в полицию. Управление полиции Ист-Гудзона обязано было немедленно оказать ему содействие, известив предварительно мэра, который тут же справлялся, не может ли он лично сделать что-либо для господина Фелтона, известного своей щедростью в делах политических.
Грувер потер панель лифта рукавом пальто, отступил на шаг и полюбовался работой. Блеск!
– Ты должен был сперва позвонить мэру, – сказал Рид. Лифт остановился.
– Должен, должен… Его дома не было! Что ты ко мне привязался?!
Круглые щеки Грувера опять покраснели. В последний раз убедившись в том, что панели лифта возвращен ее прежний безупречный вид, он ступил на пушистый темно-зеленый ковер фойе. Двери лифта закрылись. Обернувшись, Грувер заметил, что кнопки вызова лифта не было.
Он подтолкнул Рида локтем. Единственным выходом из фойе теперь была белая дверь с глазком в центре, без ручки, с петлями, убранными вовнутрь.
Хорошо освещенное фойе напоминало тюремную газовую камеру с той разницей, что здесь не было даже отверстия, через которое в емкость с кислотой бросают таблетку, вызывающую смертоносную реакцию.
Но это беспокоило Рида меньше всего.
