– Объясните.
Харолд В. Смит прокашлялся. Его голос был уважителен, но не подобострастен. Это был голос человека, чья позиция в правительстве неприступна. Как у обслуживающего персонала Белого дома. Президенты приходят и уходят. Истинная преемственность – в руках тех, кто знает, где лежат ключи и как менять пробки в Белом доме. Харолд В. Смит, тайно назначенный одним из предыдущих Президентов, не мог быть уволен или заменен. Можно было только распустить КЮРЕ указом Президента, но пока что ни у одного Президента не хватало духу на такой указ.
Нынешний Президент не собирался быть первым.
И все же не очень приятно, когда звонит доктор Смит, никогда не сообщавший хороших новостей, если не считать короткой фразы «Задание выполнено».
– Господин Президент, – начал Смит, – по некоторым данным, в территориальных водах Новой Англии действует иностранная подводная лодка. Возможно, она вмешивается в коммерческое рыболовство.
– Вы сказали «рыболовство»?
– Да. Вы знаете о рыболовном кризисе.
– Он превратился сейчас в глобальный, не так ли?
– Для нас это прежде всего внутренняя проблема, – заявил Смит, а потом продолжил: – В связи с некоторым событием в Северной Атлантике я послал туда своих людей. Они встретили там эту подводную лодку и после короткой стычки, в которой катер береговой охраны ответил на огонь, потопили ее.
– Кто именно? Ваши люди или береговая охрана?
– Это была совместная операция, – правдиво сказал Смит.
– Потопили иностранную подводную лодку? Боже мой! – воскликнул Президент, представив себе самое худшее. – Это была русская подводная лодка? С ядерными боеголовками?
– В настоящий момент это неизвестно. Название лодки французское – «Фьер Д'Этр де Гренуйе».
– Я забыл французский еще в колледже, – сухо заметил Президент.
– Это означает «Гордимся, что мы лягушатники».
– С чего бы это французам насмехаться над собой?
– Может быть, это не французский военный корабль. Лодка шла под флагом, похожим на флаг канадской провинции Квебек, а на лицах команды был грим в виде «флер-де-лиса».
– Похожим? Что значит «похожим»?
– Это был не флаг Квебека, а лишь четверть его, и еще с инверсией цветов.
– Но зачем же Квебеку нарываться на международный скандал?
– Именно эта мысль и заставила меня побеспокоить вас. Если Квебек получит желанную независимость, им прежде всего понадобится дружеское расположение Соединенных Штатов. Хорошие отношения с Америкой станут для них главным приоритетом, за исключением официального признания со стороны Франции.
– И все же они именно их и подрывают. Линия казалась пустой в течение времени, которого хватило бы на долгий вдох.
– Это не то заключение, которое я хотел бы выносить поспешно, – сказал затем осторожный голос Смита. – Если только нет неизвестных мне фактов. Я вынужден заключить, что эта операция предназначена для создания затруднений Монреалю.
– Я могу себе представить только один источник подобных намерений, – ответил Президент.
– Оттава.
– Полагаю, что я мог бы сделать звонок вежливости премьер-министру.
– Я бы предпочел более осторожные действия, – предупредил Смит.
– У меня нет времени быть осторожным. Я собираюсь прямо спросить его, что происходит.
– Это будет не дипломатично.
– Возможно, – твердым голосом сказал Президент, – но если я могу предотвратить рыбную войну, потряся Оттаву за грудки так, чтобы крахмал посыпался с манишки, то дело того стоит. Что может пойти не так?
– Что угодно, – быстро сказал Смит, но, поскольку его роль советника не относилась к этому кругу вопросов, больше ничего не добавил.
Президент поблагодарил его и положил трубку.
Вернувшись в Овальный кабинет. Президент Соединенных Штатов попросил личного секретаря соединить его с Оттавой. По дипломатическим правилам подобный шаг должен был быть обставлен формальностями и требовал дипломатического такта. Но ведь это была соседняя, преданная и добродушная Канада. Он на них цыкнет, и они брызнут по щелям, как мыши от кота.
Премьер-министр Канады был счастлив поговорить с Президентом Соединенных Штатов. Они обменялись приличествующими приветствиями и замечаниями о погоде, а потом в голосе Президента проявились стальные нотки.
– Передо мной на столе лежит доклад о том, что канадская подводная лодка обстреляла судно береговой охраны США. Мы были вынуждены ее потопить. Выбора не было. Мы узнали о том, что лодка ваша, только когда она пошла на дно.
– Наша подводная лодка? Как называлось это судно?
– К сожалению, не могу произнести ее название по-французски, но на английском это звучит «Гордимся, что мы лягушатники».
Волоконнооптическая линия замолчала намертво.
– Господин Президент, вы сейчас не – как бы это сказать – не затягивались?
– В Военно-морских силах Канады есть суда с французскими названиями? – спросил Президент.
– Конечно, но...
– Ваша лодка лежит на дне Атлантики, – продолжал Президент ледяным тоном. – Разумеется, мое правительство выразит официальное сожаление. Но пусть будет ясно понято, что подобные агрессивные маневры канадских военных кораблей будут считаться нетерпимыми.
– Мы не совершали агрессивных действий! – взорвался премьер- министр.
– Тогда, если это не ваша лодка, вам не о чем беспокоиться, – ответил Президент.
– Лодка не наша, и нас это совершенно не касается. Жаль только погибших людей.
– У нас это называется спорным заявлением.
– А у нас это называется сущим вздором, – парировал премьер-министр с заметной резкостью.
– Ну хорошо, какова бы ни была правда, мы с вами друг друга ясно поняли. Я прав?
– Мы, – премьер-министр слегка запнулся, – даже слишком хорошо понимаем друг друга. Благодарю вас за звонок. Желаю вам всего хорошего, господин Президент.
– И вам тоже, – ответил тот равнодушным тоном.
Телефонный разговор прервался практически одновременно с обеих сторон. В Овальном кабинете Президент Соединенных Штатов слегка подался вперед в своем кожаном кресле и с облегчением выдохнул. Он знал, что поступил правильно. Теперь он никому не будет позволять наступать себе на ногу. Даже такому дружественному, снисходительному, в высшей степени надежному торговому
