ничего не знали вплоть до 1937 года, когда там разбился самолет. Летчик открыл водопад по чистой случайности. Тридцать лет спустя картографы обнаружили, что расположенный примерно в тех же краях горный массив Керро Боливар нанесен на все карты, что печатаются в мире, с ошибкой в две сотни миль.
– Халтура, – отозвался Римо.
– Самое обычное дело, – сказал Смит, одобрительно взглянув на собеседника. – Только в Калифорнии насчитывается семнадцать тысяч квадратных миль, которые в последний раз исследовались пешими экспедициями аж в 1859 году. В наше время картографы в основном полагаются на результаты аэрофотосъемки, у них есть даже спутник с лазерной установкой, но этот метод ничего не может сказать о том, что творится под пологом леса.
– В Калифорнии?
– Везде! – воскликнул Смит. – Сидя в чистеньких кабинетах, ученые заявляют, будто бы снежный человек не может существовать в Калифорнии, а ведь их нога в последний раз ступала по этим территориям еще до Гражданской войны. Подумать только!
– Снежный человек?
– Это я так, к слову. Снежный человек – хрестоматийный пример из области загадочных тайн природы.
– Ага.
– Этим и объясняется наш интерес к Малайзии...
– Вот как?
– Что вы знаете о районе под названием Тасик-Бера?
Римо подумал, нахмурился и покачал головой.
– Видимо, я прогулял урок, на котором его проходили.
– Не вы один, – отозвался Смит. – Тасик-Бера расположен в шестидесяти пяти милях к востоку от Куала-Лумпура, но в малазийских джунглях шестьдесят пять миль все равно что тысяча. Достаточно сказать, что этот район практически не исследован.
– Ясно.
– Название «Тасик-Бера» в переводе означает «озеро Бера», но относится к более обширному району, включающему в себя несколько сотен квадратных миль самых страшных болот и джунглей Малайзии. Озеро находится в центре и окружено чащобой, получившей у белых охотников прозвище «зеленая преисподняя».
– Белые охотники, – презрительно заметил Римо.
В уголках губ Смита на мгновение залегла складка и тут же исчезла. Римо постоянно ставил его в тупик, и при каждой очередной встрече доктору оставалось лишь гадать, какие новые секреты Синанджу усвоил Римо за истекший период.
– Что вы знаете об уране? – спросил Смит, меняя предмет разговора.
– Дорогостоящий ядовитый материал, непригодный для изготовления брючных застежек, – ответил Римо и добавил: – Кто его открыл, не знаю.
– Клэпрот, в 1789 году, – сказал Смит. – Но речь сейчас не о нем.
– Рад это слышать.
– Надеюсь, вам известно, что оружейный уран не относится к числу самых распространенных элементов?
– Кажется, припоминаю, – отозвался Римо.
– Именно этим и обусловлено современное состояние уранового рынка в мире, где каждый хочет иметь собственную атомную бомбу, – продолжал Смит. – Если вам удалось накопить достаточное количество урана, считай, бомба у вас в кармане.
– Если его не конфисковало правительство.
– Совершенно верно! – На лице доктора появилось удовлетворенное выражение. – Добытчикам урана приходится несладко. Они должны найти руду – а это непростая задача – и успеть продать ее за любые деньги, какие удастся выручить, прежде чем какое-нибудь из близлежащих государств наложит лапу на уран и пополнит уже существующие запасы.
– Кажется, мы говорили о Малайзии, – напомнил Римо.
– Да. Так вот, около четырех месяцев назад некая вольная экспедиция отправилась в район Тасик-Бера искать уран в местах, где еще не бывал человек. Они объявили себя птицеловами и запаслись целой кучей поддельных рекомендаций якобы от Орнитологического общества.
«Наконец-то мы подходим к сути», – подумал Римо и внимательно прислушался к словам доктора. Ему вот-вот предстояло получить приказ.
– Группа тринадцать недель не выходила на связь, – продолжал Смит. – Это чрезмерный срок, даже для экспедиции в джунгли, но в предприятиях такого рода главное – секретность. Изыскатели делают все возможное, чтобы сведения о находке не достигли чужих ушей.
– Оно и понятно.
– Восемь дней назад местные жители нашли члена экспедиции, который бродил по берегу реки Паханг в десяти – пятнадцати милях к северу от Тасик-Бера. Это был некий Терренс Хоппер, матерый волк-изыскатель, за плечами которого множество удачных маршрутов по Африке, Австралии и Северной Америке.
– Специалист по урану? – спросил Римо.
– Только в последнее время, – ответил Смит. – Хопперу доводилось искать все что угодно, от нефти до золота и платины. Университетов он не кончал, и тем не менее пользовался репутацией крупнейшего авторитета в своей области.
Смит употребил глагол в прошедшем времени. Значит, Хоппер уже мертв, и Римо не придется его убивать.
– Что же случилось? – спросил он.
– Когда его нашли, Хоппер бредил, был гол, бос и истощен до предела. У него был сильный жар. Но для меня, то есть для нас, важно другое – рассказ Хоппера, собранный по кусочкам медсестрой, которая ухаживала за ним в больнице Бахау.
– Вы сказали, что он бредил.
– Да, верно. Но это еще не значит, что он сошел с ума. Друзья и соперники мистера Хоппера называли его «мудрый крот», и ему было что рассказать.
– Слушаю.
Смит сделал эффектную паузу и продолжал:
– Он заявил, будто бы экспедицию погубило чудовище.
– Опять снежный человек?
– Хуже. Дракон.
– Этого Хоппера нужно было держать не в больнице, а в психушке.
– Тут нет ничего смешного, Римо.
– Оно и видно.
– Дело в том, что уже на протяжении полувека время от времени появляются сообщения о крупных рептилиях, обитающих в районе Тасик-Бера. Вы ведь не читали «Затерянный мир востока» Уовелла?..
Это был риторический вопрос. Смит прекрасно знал, что Римо читает только то, что необходимо для успешного выполнения заданий. Ну и книжки с комиксами.
– Может быть, просветите меня? – спросил Римо.
– В 1951 году Стюарт Уовелл исследовал часть территории Тасик-Бера, опрашивал местных жителей, изучал их культуру. Он привез с собой легенду об огромном хищнике, которого туземцы называли Нагак, что в приблизительном переводе означает «гигантская кобра».
– Змея?
– Рептилия, – поправил Смит. – Описания хищника весьма противоречивы, кроме того, Уовелл выяснил, что лишь немногие из тех, кто его видел, остались в живых.
