– Чиун! Смитти хочет выбраться из своей больничной палаты!
– Смит может делать все что пожелает, – не поворачивая головы, ответил Чиун. – Мастер Синанджу в настоящее время занят совершенно другими вещами.
Глаза Римо сузились – он протянул трубку поближе к Чиуну и сладким голосом проговорил:
– Ты хочешь сказать, что тебе нет дела до того, что произойдет со Смитом? – и еще дальше протянул трубку.
Чиун, по-прежнему не оборачиваясь, произнес:
– Даже жизнь императора теряет для меня значение, когда речь идет о моей собственной судьбе.
– А твоя судьба сейчас – это Рэд Рекс?
– Именно так, – ответил Чиун.
– Другими словами, – продолжал Римо, – телевизионный актер Рэд Рекс для тебя важнее, чем доктор Смит и вся его организация?
– В иные дни даже прогноз погоды для меня важнее, чем твой доктор Смит, – отозвался Чиун и обернулся к Римо. Увидев телефонную трубку у Римо в руке и ядовитую ухмылку на его губах, он одарил приемного сына свирепым взглядом. – Но подобные чувства длятся не больше минуты, – произнес он громким голосом, – и свидетельствуют о моей слабости, поскольку когда я вновь сознаю, насколько нужен миру великий император Смит и его удивительная организация, то возношу благодарность судьбе, которая позволила мне служить ему – даже в смиренной роли учителя для жалкого бледнолицего куска свиного уха. Да здравствует император Смит! Мастер только и думает о том, как спасти его из взрывоопасной западни, и ответ он думает найти здесь, в Калифорнии. Да здравствует благородный Смит!
Хмуро взиравший на экстравагантные попытки Чиуна исправить положение, Римо снова взял трубку.
– Тоже мне, преданный слуга великого императора! – процедил он.
– Римо! Не могу же я всю жизнь здесь оставаться! – зазвучал в трубке голос Смита. – Я уже устал пользоваться горшком, устал сидеть здесь взаперти, устал бояться, что взорвусь, едва только попытаюсь выйти наружу. Я даже не знаю, что там творится в конторе без меня!
Римо искренне сочувствовал Смиту: сначала его чуть не убило взрывом, теперь он живет внутри настоящей бомбы, которая может взорваться в любой момент, и жалуется только на то, что не знает, как идут дела на службе.
– Послушайте, Смитти, потерпите еще пару дней. Гордонс здесь. Если нам за это время не удастся с ним расправиться, мы приедем и выручим вас.
– Хорошо. Только прошу вас, поспешите!
– Конечно, дорогой, как говорят в Голливуде.
Следующий звонок Римо сделал в отдел по связи с общественностью известной нью-йоркской телестудии, где ему сообщили, что эксклюзивным агентом Рэда Рекса является Ванда Рейдел.
Тогда Римо позвонил Ванде Рейдел в офис.
– Приемная Ванды Рейдел, – ответили ему.
– Мне нужен Рэд Рекс.
– А кто бы это мог быть? – сухим тоном поинтересовалась секретарша.
– Это мог бы быть Сэм Голдуин, – начал было Римо, собираясь продолжить фразу словами: «но это не он», но секретарша не дала ему договорить, рассыпавшись в извинениях перед мистером Голдуином.
– Извините, мистер Голдуин, не волнуйтесь, мистер Голдуин, – тараторила она, – госпожа Рейдел уже берет трубку.
После воцарилась краткая пауза и в телефоне зазвучал резкий женский голос, который произнес:
– Сэм, детка, милый мой, я и не подозревала, что на том свете есть телефон.
– Честно говоря, – сказал Римо, – я не...
– Я знаю, кем вы не являетесь, дружочек. Вопрос в том, кто вы на самом деле.
– У меня дело к Рэду Рексу.
– Ваше имя?
– У меня много имен, но вы можете называть меня просто мастером. – Эта ложь была одобрена Чиуном, который пристально следил за Римо из дальнего конца комнаты.
– Ваш голос не похож на голос мастера, – сказала Ванда.
– Интересно, а какой же голос у мастера?
– Высокий, скрипучий. Голос азиата, к тому же говорит он с британским акцентом. Как у Питера Лорре в роли мистера Мото.
– Что ж, на самом деле я помощник мастера. – Римо прикусил губу.
Чиун закивал в знак согласия.
– Скажи свое имя, любовь моя.
– Римо подойдет?
– Вполне. Я готова принять вас, как только приедете. А теперь целую, дорогой. – В трубке раздались короткие гудки.
– Черт бы тебя побрал, – буркнул Римо.
Существовало лишь одно препятствие для встречи с Вандой Рейдел один на один – Чиун. Мастер во что бы то ни стало желал повидать женщину, которая могла свести его с Рэдом Рексом. Римо же хотел потолковать с ней по душам, а для этого Чиуна никак нельзя было допускать на встречу.
Конфликт между силой желаний Чиуна и упорством Римо был разрешен благодаря тому, что послушный сын посадил папочку в автобус и взял с водителя обещание, что тот устроит корейцу экскурсию по городу и покажет виллы всех кинозвезд. А Римо тем временем выполнит черновую работу, подготовив встречу Чиуна с Рэдом Рексом.
Сажая Чиуна в автобус, Римо вспомнил собственное детство, когда его, сироту, монашки сажали в экскурсионный автобус, который должен был провезти его по местам, населенным людьми, имеющими семьи и имена, людьми с прошлым, настоящим и будущим. Еще он вспомнил, каким жалким выглядел тогда, и неожиданно задал Чиуну вопрос:
– Хочешь, чтобы я сделал тебе симпатичный маленький сандвич и положил его в бумажный пакет?
Но Чиун только шикнул на него, чтобы он вел себя прилично, и полез в огромный сине-голубой автобус, до отказа заполненный туристами, не пожалевшими три с полтиной за возможность прокатиться по улицам Беверли-Хиллз. На них станут, потешаясь, показывать пальцами местные жители и сутенеры, вечные охотники за молоденькими простушками, которых нетрудно убедить, что путь к контракту на съемку проходит через постель продюсера, а вот этот человек с огромным животом и двадцатидолларовой купюрой и есть самый наиглавнейший продюсер, хотя он и говорит, будто торгует галстуками в Гранд-Рапидсе, штат Мичиган...
В свою очередь туристы в автобусе станут пялиться на местных жителей, которые тоже покажутся им смешными, и на сутенеров, которых по одежде и машинам примут за кинозвезд. Туристам невдомек, что в городе, построенном на звездной болезни и живущем ради кинозвезд, настоящие звезды не одеваются так, как от них ждут. В каком-нибудь другом городе звезде достаточно было бы надеть джинсы и кроссовки, чтобы стать невидимой, затеряться в толпе. Но в Голливуде все было наоборот, и настоящие поклонники кинозвезд всматривались в людей, одетых попроще. Как можно обыденней.
Так что здесь маскировкой служил яркий неоновый свет, сверкавший у прохожих над головой и зовущий: посмотри на меня, вот я!
