Чиун вышел в коридор, а Римо еще расхаживал по последней из комнат. Ему в руки попался учебник.
– Эти типы здесь работали или учились? – спросил он у Завы.
– И то, и другое, – отвечала она. – Их работа, конечно, отвлекала от занятий, но тем не менее они все же ходили и на лекции. А что?
– Ничего особенного. Просто учебник по биологии, как мне кажется, не входит в число бестселлеров, любимых арабами. Ведь это учебник биологии?
Внезапно в дверях появился Чиун. В руках у него было по книге.
– Что ты делаешь? – спросил у него Римо.
– Работаю, – последовал ответ. – А ты что делаешь? – в свою очередь поинтересовался старик кореец.
– Ничего не делаю, – признался Римо.
– Вот именно, – сказал Чиун, бросая книги на пол. – Пока вы обменивались воспоминаниями о съеденных вами гамбургерах, я за вас трудился в поте лица. Вот, полюбуйтесь.
Римо посмотрел на валявшиеся на полу книги и сказал:
– Молодчина, Чиун, только я сомневаюсь, что институт позволит тебе забрать их с собой. Попробуй заглянуть в столовую. Может, там тебе что-то обломится?
– Ты слеп, – ответствовал Чиун. – Ты смотришь, но не видишь. А я сказал «полюбуйтесь», надеясь, что ты все же кое-что заметишь.
– Минуточку, – сказала Зава, опускаясь на колени. – А что, эти книги из других комнат?
– Именно! – сказал Чиун. – Ты уверена, что у тебя в Корее нет родственников?
Римо озирался по сторонам с видом полнейшего недоумения.
– Может, кто-нибудь из вас объяснит, что происходит? – спросил он.
Зава подошла к столу и взяла учебник биологии, лежавший там.
– Смотри, Римо, – сказала она. – Это такой же учебник, как и те два. Полюбуйся!
– И ты туда же. Зава! Ладно, ну и что с того?
– Это и есть след. Эти палестинцы ходили вместе на занятия к одному преподавателю.
– Ну, может, хотя бы дальние родственники? – не унимался Чиун. – Да, небольшая подготовка, и ты далеко пойдешь, смею тебя уверить.
Римо недобро посмотрел на Чиуна, потом опустился на колени рядом с Завой и распахнул книгу. На форзаце имелась какая-то запись на иврите.
– Так-так... – сказал он. – Но что это означает?
– Биология, – прочитала Зава. Комната Б-27 Преподаватель – доктор Мойше Гаван.
Римо захлопнул книгу и бросил ее обратно на пол рядом с остальными.
– Ну что ж, навестим доктора Мойше Гавана, – предложил он.
Они двинулись по коридору института Вейсмана на поиски комнаты Б-27. Она оказалась в подвальном этаже, в правом крыле.
Несмотря на ранний час, вокруг бурлила жизнь. Мимо троицы чужаков сновали взад и вперед люди. Они в основном были старше, чем предполагал Римо, и многие были в форме. Те, кто помоложе, выглядели довольно кисло. Римо подумал, что у них зеленые годы и зеленый вид.
– Мы что, пришли во время пожарной тревоги? – прошептал он Заве. – У них учения?
– Это не пожарные, – прошептала она в ответ. – Это полицейские.
Возле комнаты Б-27 собралась толпа. Там стоял запах, который Римо не спутал бы ни с чем на свете. Этот запах преследовал его повсюду. Пахло смертью.
– Оставайтесь здесь, – сказал он Заве и Чиуну, – а я попробую выяснить, что случилось.
– Здесь пахнет свининой, – сообщил Чиун. – Я лучше подожду в машине. – И с этими словами он двинулся прочь, махнув рукой Заве, чтобы она шла за Римо.
Римо протиснулся через толпу студентов и преподавателей и оказался рядом с дюжим полицейским. Тот обернулся и грубым голосом сказал что-то на иврите. На это Римо ответил по- корейски, упомянув мать полицейского и ослиные уши. Полицейский пробурчал еще что-то, и Римо уже собирался перейти на более понятный язык, когда между ними выросла Зава, предъявила какую-то карточку и заговорила с полицейским, стараясь его успокоить. Полицейский поднял руку, и они прошли дальше.
Римо и Зава остановились у двери комнаты Б-27. Если бы они двинулись дальше, то угодили бы в кровавую лужу.
Кафельный пол был словно застлан кровавым ковром. В центре комнаты они увидели свастику, сложенную из рук и ног того, кто еще недавно был человеком. Вокруг свастики стояли подносы с разделанными свиными эмбрионами.
– Некоторые люди слишком рьяно относятся к своей работе, – сказал Римо. – Как увлекутся, так и не могут остановиться.
Зава отошла от дверей.
Римо пригляделся и увидел карточку в верхнем правом углу свастики. Там значилось: «Доктор Мойше Гаван». Грубый голос за спиной Римо что-то спросил.
Римо обернулся, увидел полицейского, а за спиной блюстителя порядка и Заву.
– Он хочет знать, закончили вы или нет, – пояснила Зава.
– Закончил, – сказал Римо. – Пошли.
Он снова стал пробираться через толпу. Впереди шли и о чем-то беседовали полицейский и Зава. Римо похлопал ее по плечу.
– Спросите его, где тут поблизости телефон. Мне надо срочно позвонить, – сказал Римо.
– Мне тоже, – сказала Зава.
– Бросим жребий, – сказал Римо.
Зава спросила полицейского, где тут телефон, и их препроводили в офис и уверили, что линия никем не прослушивается. Здесь проводилось немало важных правительственных работ, и потому с безопасностью якобы дело обстояло самым наилучшим образом.
Они бросили монету, Римо выиграл и набрал номер Смита. Поскольку время было раннее и мало кто пользовался линией в эти часы, связь была установлена в рекордное время. Римо пришлось ждать каких-то пятнадцать минут.
Смит был бодр, но выслушал Римо без энтузиазма, особенно когда дело дошло до сообщения о смерти доктора Мойше Гавана.
– Вы поступаете хуже некуда, – прокомментировал Смит отчет Римо. – Растет гора трупов, вы взорвали установку, которая стоит миллион...
– Вы уже об этом слышали?
– Такие новости распространяются быстро. Из-за этого чуть было не возник международный скандал. Слава Богу, никто не знает, что это дело ваших рук. Вы, надеюсь, проследите, чтоб об этом действительно никто не знал?
– Если вы будете молчать, то и я не стану хвастаться, – успокоил его Римо.
– Ну и что у вас имеется, кроме ваших подвигов и почти нарушенной секретности?
– Песня в душе, – буркнул Римо. – Послушайте, Смитти, я понятия не имею, что тут творится. Это ваша работа. Вы должны узнать, почему чуть не рухнула наша «крыша», вы должны
