А если уйдешь ты, кто будет выполнять задания императора Смита? Ты что, хочешь, чтобы этим занимались непрофессионалы? Это ты хочешь мне сказать?
— Да, — сказал Римо.
— Вот чего сегодня не хватает Америке, — проговорил Чиун. — Никто не испытывает гордости за свое дело. Действия наемников повсюду вызывают нарекания, выводя тем самым людей из себя и создавая о нас плохое мнение. Неужели в тебе нет никакого чувства ответственности?
— Есть, — сказал Римо. — Я чувствую на себе ответственность за поимку тех, кто устраивает эти поджоги.
— Это уже лучше, — заметил Чиун.
— Это мой долг перед Руби. Она была нашим другом.
Чиун вздохнул, пасуя перед этим доводом, которому ничего не мог противопоставить.
— Доброе дело остается добрым, даже если делается из неверных побуждений, — проговорил он.
Римо кивнул, хотя и не понял, что Чиун имел в виду. Он слишком устал, чтобы это выяснять, а потому опустился пониже, так, чтобы вода доходила до самой шеи, и закрыл глаза, готовый уснуть. Уже засыпая, он ощутил на лице осторожное прикосновение влажной губки и пощипывание примочки. Мелькнула мысль, что Чиуну ничего не стоит нажать сверху и, погрузив его голову под воду, подержать так до тех пор, пока он не захлебнется. Но он тут же отбросил эту мысль и погрузился в сон.
Глядя на своего спящего ученика, Чиун проговорил:
— Спи, сын мой, а потом тебе еще о многом предстоит узнать.
И он, осторожно опустившись на кафельный пол в ванной, сел, сложил руки и стал ждать, когда Римо проснется, не сводя при этом с него глаз, дабы избежать каких-либо неожиданностей.
Глава девятая
Римо не знал, сколько времени он проспал. Открыв глаза, он увидел Чиуна, который сидел на полу.
— Ты так и просидел тут? — спросил Римо.
— Нет, — ответил Чиун. — Я зашел посмотреть, не забыл ли я тут чего- нибудь.
Римо кивнул. И вдруг его сознание остановилось на мысли, что он не чувствует боли. Подняв из воды правую руку, он поднес ее к глазам. Краснота исчезла, там, где кожа была сморщенной и, казалось, вот-вот начнет трескаться, живая ткань, впитав в себя влагу, разгладилась.
— А что это ты налил в ванну? — поинтересовался Римо. — Хорошая штука.
— Это сделано из глаз жабы, — сказал Чиун. — С добавлением измельченных рогов козла, желчного пузыря теленка, помета водоплавающих птиц, маринованных языков тритонов, органов саламандры...
— Хватит! — сказал Римо. — А то меня вырвет.
— Ты же сам спросил.
— Если бы ты был поделикатней, мог бы и не говорить, — упрекнул Римо.
Когда он начал вылезать из ванны, Чиун поднялся с пола и отвернулся, и Римо удивила такая стеснительность старого азиата. Обернувшись полотенцем, он спросил:
— Оно что, правда из всего этого сделано?
— Еще раз обожжешься, и я заставлю тебя это выпить, — хмыкнув, ответил Чиун и вышел из ванной.
Чуть погодя, надев все чистое, Римо вошел в гостиную. Он догадывался, что Чиун имеет намерение поговорить с ним о возвращении в КЮРЕ, но готов был смириться с этим ради того, чтобы снова побыть с ним вместе. Он даже представить себе не мог, как ему будет недоставать старого ворчуна.
— Я полагаю, ты хочешь поговорить со мной о возвращении на работу к Смитти? — спросил он.
Чиун стоял возле окна и смотрел на нависшее над Сент-Луисом ночное небо. Из-за его спины Римо были видны арки моста над Миссисипи.
Чиун махнул рукой.
— Делай, что хочешь.
— Тогда зачем же ты здесь? — спросил Римо. И снова на какой-то миг ощутил страх при мысли, что Чиун явился сюда по приказу Смита, чтобы его ликвидировать. Но это было глупо. Стал бы Чиун нянчиться и лечить его, чтобы затем убить? Глупо? Может быть. Тем не менее Римо считал, что Чиун на такое способен, допустим, следуя какой-то древней традиции Синанджу, такой же древней, как Великая китайская стена. Никто этого не знал.
— Зачем, Чиун? — повторил Римо.
— Я хочу знать об этих пожарах, — сказал в ответ Чиун.
— Пожары, как пожары, следуют один за другим. В одном из них погибла Руби. Я хочу расквитаться.
— Это я знаю, — с презрением бросил Чиун. — Ты мне расскажи о самих пожарах. Кто их устраивает?
— Какой-то парень по имени Солли и мальчишка. Сегодня я и столкнулся с этим мальчишкой. Ничего подобного никогда не видел!
Чиун обернулся. Его ореховые глаза, казалось, прожгли Римо насквозь.
— Расскажи мне, что произошло, — потребовал он.
— Я выяснил, где они собираются сделать поджог, — начал Римо. — Поехал туда и застал мальчишку за работой. Попытался взять его... Но, Чиун! он вдруг засветился... как будто сквозь него пропустили электрический ток. Этот человек метал огонь. Я был в другом конце комнаты, но он протянул вперед руки, и вокруг меня все заполыхало. Куда бы я ни повернулся, все горело. Я не мог к нему прорваться. Когда же я наконец вырвался, он сбежал. Я его упустил.
— Тебе повезло, — обронил Чиун.
Римо сел на диван. Это был хороший отель, но обивка была точно сплетенная из проволоки, как и на всех гостиничных диванах, и годилась только на то, чтобы собирать на себе грязь.
— Как ты можешь так говорить?! — возмутился Римо. — Я за ними столько гонялся, а они смылись.
— Вот поэтому тебе и повезло, — сказал Чиун, взмахивая руками.
Римо не часто видел его в таком возбужденном состоянии.
— Ты можешь внимательно меня выслушать? — требовательно спросил Чиун.
— Конечно, могу, но надеюсь, это не окажется одной из твоих длинных историй.
— Чтобы рассказать эту, потребуется не больше часа, — ответил Чиун. — Это не так уж долго даже для тебя с твоим столь ограниченным терпением. А потом мы поедем с тобой на то место, где произошёл этот пожар.
— У меня появилась чудесная мысль... — сказал Римо.
— Любая появившаяся у тебя мысль уже одним этим чудесна, — ввернул Чиун.
— Расскажешь мне свою историю в такси, — договорил Римо.
Чиун согласился. К сожалению, таксист попался тоже не из молчаливых и все пытался узнать, зачем этим двум таким милым джентльменам понадобилось ехать на то место, да еще при том, что один из них вовсе не американец.
