– Я не понял ни слова из того, что ты сказала, – ответил Римо.
Какое отношение имеет асфальтовая дорога к сверхъестественным гипнотическим способностям Рабиновича?
Сбоку от дороги показалось несколько лотков с сельскохозяйственными продуктами, и Римо остановил машину. Он не знал, что в России существует частная торговля. В поле стояло несколько тракторов, на которых спали какие-то мужчины. Чуть поодаль на небольшом участке в поте лица трудились люди.
– Это – индивидуальные участки колхозников, – пояснила Анна. – Трактора не принадлежат всему колхозу. Каждый год мы направляем в села новые трактора на смену проржавевшим старым.
– Почему трактора ржавеют? Разве их не смазывают?
– Иногда смазывают, но в основном их выводят в поле и там оставляют, чтобы создавалась видимость работы. Если в колхоз приезжает комиссия, их заводят. Но это случается редко. Чаще трактористы даже не прикасаются к рычагу переключения скоростей.
– А как же разговоры об автоматизации?
– Один умник написал целый трактат о том, что автоматизация только вредит сельскому хозяйству. Он должен был внести только одно уточнение: сельскому хозяйству России.
Анна подошла к одной из торговок и купила у нее несколько картофелин, буханку хлеба и кусок мяса, завернутый в видавший виды обрывок бумаги.
Она понюхала мясо.
– Хорошее. Почти свежее.
– Зачем ты все это купила?
– Ты еще не проголодался?
– Разве у вас в стране нет ресторанов?
– Конечно, есть, но для этого нам пришлось бы вернуться в Москву.
Нехитрый товар местных сельских тружеников помещался на бороне со спиленными зубьями, которая в таком преображенном виде отличалась завидной устойчивостью и с успехом заменяла прилавок.
Римо взглянул на мясо и покачал головой. У него пропал аппетит.
По мере того, как позади оставалось все больше километров асфальтового пути, на душе у Анны становилось веселее. Она напевала песни, которым выучилась еще в детстве. Чувствовалось, что она любит свою страну, несмотря на то, что пятьдесят процентов ее населения составляют мужчины. Впрочем, дело было не в самом мужском населении, а в том, что и как оно делает.
– Кстати, почему ты упомянула об асфальтированной дороге? Что в этом необычного? – спросил Римо.
– А-а, ты, конечно, этого не понимаешь, потому что ты американец.
– Действительно, не понимаю. Дорога – она и есть дорога.
– В Америке, Римо. В России дорогой называется утрамбованная полоска земли, которая во время дождей превращается в непролазную грязь. Обыкновенная ухабистая асфальтовая дорога здесь почтительно именуется автомагистралью.
– Ну и что? – не понял Римо. – Значит, в Дульск ведет автомагистраль.
– Да, тебе явно не хватает знания российских реалий. Тебе известно, какие важные производства находятся в Дульске?
– Разумеется. Каждый американец изучает экономику Дульска в начальной школе, – усмехнулся Римо.
Разболтанная колымага с подтекающим маслом, на которой они преодолевали российские просторы, отдаленно напоминала американский «нэш» модели 1949 года. Как известно, этот автомобиль был вытеснен с рынка более качественной продукцией конкурентов. В России же утверждали, что социалистическая экономика более эффективна, поскольку не ставит цели произвести сотню разновидностей товара, когда можно ограничиться одной.
В каком-то смысле это было верно. Здесь была своя логика. Если бы не одна загвоздка: в России производилось крайне мало автомобилей, и все они были никудышного качества. Как учили мудрецы Синанджу, логика – не самая сильная сторона человеческого мышления.
– Даже живя в России, Римо, ты все равно не смог бы ответить на вопрос, чем знаменит Дульск. Это обыкновенный захолустный городок, каких не счесть в российской глубинке, где нет электричества, нормальных дорог и куда не пускают иностранных туристов.
– Но мы едем по асфальтированной дороге, – заметил Римо.
– В том-то и дело. Почему именно в Дульск ведет асфальтированная дорога? И почему здесь нет следов, напоминающих о боях с немцами во время второй мировой войны? Линия фронта проходила в непосредственной близости от Дульска, и тем не менее не существует ни единого упоминания о том, что здесь было хоть одно крупное сражение.
– Ну и что из этого?
– Пошевели мозгами, Римо, даже если они у тебя затуманены мужскими гормонами. Подумай. Зачем мы сюда приехали? Почему я решила, что именно в Дульске можно найти средство, способное обезвредить Василия Рабиновича? Почему я считаю, что разгадка находится здесь?
– Да, – сказал Римо.
– Что значит «да»?
– Это единственный ответ, который я знаю.
– Но он не вытекает из вопроса.
– Я не успел задать вопрос, – объяснил Римо.
Радиоприемника в машине не было, но Римо не особенно огорчался из-за этого: вряд ли в России передают по радио что-нибудь интересное. Впрочем, кто знает? Чем еще, кроме радио, они могут похвастаться?
– Разгадка заключается в том, что все жители Дульска обладают такими же способностями, как и Василий Рабинович. Они наделены ими от природы. Теперь я абсолютно убеждена в этом.
– Ничего себе! Из огня мы угодили прямо в полымя!
– Не обязательно, – возразила Анна. – Они подскажут нам, как обуздать Василия. Поэтому мы и представимся его друзьями. Понимаешь?
– Пока что я понимаю только одно: очень скоро нас ждет встреча с сотней Чиунов и целой толпой людей, в которых ты узнаешь своих ближайших родственников.
– Ничего, дружище, – сказала Анна, похлопав Римо по плечу. – Где наша не пропадала!
Она провела рукой по его бедру.
– Где у тебя расположена эрогенная зона, Римо?
– В голове.
– Я могу туда добраться?
– Нет.
Анна медленно расстегнула юбку. Римо, казалось, не заметил этого. Юбку пришлось снова застегнуть.
– Пожалуй, я пойду к ним одна, – сказала Анна.
– А что делать мне, если с тобой что-то случится? Я ведь не говорю по- русски.
– Ты спасешь меня.
– Мы пойдем вместе.
– Но почему?
