очень доволен собой.
Анна Чутесова скрестила на груди руки. Значит, так: первое – ничем не выдавать свой гнев. Второе – ни за что не выдавать, что ей на самом деле нужно. И третье – не уступать ни в чем упрямому старику.
И тут она увидела вывеску. Огромную, безобразную, из некрашеных досок, прибитых к железнодорожной шпале, вкопанной у самой обочины. На вывеске светло-голубой краской большими корявыми буквами было написано:
“ЮРИЙ ГАГАРИН”
БЕСПЛАТНАЯ МОЙКА МАШИН!
ПЕРВЫЙ ПОВОРОТ НАПРАВО
– Нет, я просто должна увидеть эту мойку! – взмолилась Анна. – Что тебе пообещать за это, Чиун?
– Обещай, что поможешь мне найти моего сына.
– Заметано, – согласилась Анна. – Это первый поворот направо – видишь вывеску?
– Вижу, вижу. Я полчаса назад собрался ехать туда, – подмигнул ей Чиун. – Хе-хе. Жаль, что у тебя не хватило терпения.
Глава 9
Мойка, сооруженная из алюминия и белого кафеля, выглядела детищем больного воображения архитектора, всю жизнь проектировавшего общественные туалеты. Надпись над входом – аккуратные черные буквы: “'Юрий Гагарин'. Бесплатная мойка машин” – производила более благоприятное впечатление. Сооружение высилось прямо посредине небольшой площадки, к которой вел съезд с шоссе, окруженной зарослями пампасной травы и высоченными сорняками. Каждые несколько минут в одни ворота заезжала покрытая пылью и грязью машина и спустя короткое время выкатывалась из противоположных, блестя как новенькая.
Пока Анна критически оглядывала сооружение, Мастер Синанджу умудрился совершить ряд сложных маневров, в результате чего в очереди они оказались третьими.
– Что-то мне здесь не нравится, – после недолгого молчания призналась Анна.
– Мне тоже, – согласился Мастер Синанджу, следя за тем, как в ветровое стекло бьется громадная муха.
– А тебе что, Чиун?
– То, что они делают этот бизнес бесплатно. Это неправильно. Не по- американски.
– А мне не нравится название этого заведения. “Юрий Гагарин”.
– Это, должно быть, русское имя, – скривился Чиун. Муха уселась на резиновый обод ветрового стекла и терла друг о друга Передними лапками. Чиун включил дворники. Почуяв неладное, муха взлетела.
– Тогда ты понимаешь меня.
– Конечно, понимаю. Только русские способны делать что-то за просто так. Я тебе говорил, что это не по-американски. – Чиун выключил дворники.
– Юрием Гагариным звали первого человека, летавшего в космос.
– За что? – поинтересовался Чиун, следя за тем, как муха, вернувшаяся на свое место, опасливо подбирается к неподвижному пока левому дворнику.
– Ни за что. Быть посланным в космос – великая честь для советского гражданина, Чиун.
– При императоре Калигуле смерть в чане с расплавленным свинцом тоже считалась великой честью, – закивал Чиун, вновь включая дворники. На этот раз муха снова увернулась. – В особенности по сравнению с более распространенным способом – быть выброшенным на арену к голодным львам.
Анна вздохнула.
– Юрий Гагарин погиб в авиакатастрофе в шестьдесят восьмом году.
– Значит, это его сын держит эту... мойку?
– Сын Героя Советского Союза никогда не опустился бы до того, чтобы мыть машины в Америке.
– Почему нет? Лучшие граждане всех стран мира стремятся к этим берегам. Америка – страна великих возможностей. Она всех привечает.
– Странно слышать это от такого самовлюбленного типа, как ты, Чиун.
– По крайней мере, в этом мы сходимся, – Чиун удовлетворенно затряс бородой.
– В чем в “этом”?
– В том, что я – человек, влюбленный в себя. Правда, я предпочитаю слово “самосовершенствующийся”. Хотя нет, пожалуй, “самый совершенный” подойдет больше...
– Чиун, “Юрий Гагарин” – это название советского космического корабля, который я здесь ищу. Ты видел следы от огромных шин там, на дороге? Я уверена, что их оставил наш “челнок”. И ведут они прямо сюда, к этой самой мойке.
– Ну и?..
– Ну и, значит, совпадение исключено. – Владелец этого внушающего жалость заведения назвал его так потому, что совсем недавно этот самый корабль, тоже названный в честь вашего изгнанника, посетил эти места. И, возможно, стал его первым клиентом. Американские купцы всегда возвеличивают первого покупателя, хотя все знают, что важнее всего – тот, кто придет за ним.
Чиун не глядя ткнул в тумблер, включавший дворники. Муху размазало по стеклу. На лице Мастера появилась младенческая улыбка. Он снова повернулся к Анне Чутесовой.
– “Юрий Гагарин” не мог отклониться от своего маршрута только лишь для того, чтобы ополоснуться в Богом забытом уголке Америки.
– Но ведь ты же сама говорила, что в твоей стране... в России совсем нет таких моющих машин?
– А при чем здесь это?
– При том, что можешь ли ты придумать объяснение более убедительное, чем то, которое предложил тебе Мастер Синанджу?
– Нет.
Анна отвернулась и стала смотреть в окно. Перед их машиной, словно вход в пещеру Али-бабы, разверзся черный зев ворот мойки.
– Наша очередь.
Чиун нажал на газ, и машина вползла в темное нутро новоиспеченного “Юрия Гагарина”. Около машины со стороны водителя возник парень, одетый в форменный комбинезон.
– Поставьте машину на нейтралку и снимите ногу с тормоза, – проинструктировал он Чиуна.
– Что называешь ты дивным словом “нейтралка”? – полюбопытствовал Мастер Синанджу, запомнив на всякий случай написанную на пластиковой бирке фамилию служителя.
– Ты меня за дурака, что ли, держишь, приятель?
– Не обращайте внимания, я сама.
Анна поставила рычаг переключения скоростей в требуемое положение.
– А у вас забавный акцент, леди, – заметил парень. – Откуда будете?
– Из Москвы.
– Это рядом с Россией, что ли?
– Совсем рядом, – уточнила Анна.
