Слово было – “бездомный”.
– Погоди-ка, папочка... я хочу послушать, – Римо остановил жестом открывшего было рот старика.
– Пожалуйста. Я все равно уезжаю, – пожал плечами Чиун. – Я возвращаюсь в “Фолкрофт”.
– Ага... я сейчас тебе помогу, – рассеянно кивнул Римо, прислушиваясь к словам песни. В ней говорилось об одиноком американце, который не может найти себе крова, потому что ни одна община не принимает его. Именно он, утверждалось в песне, и есть самый настоящий бездомный.
Проанализировав это своеобразное сообщение, Римо вскочил, на ходу выключил телевизор и направился в соседнюю комнату, где Мастер Синанджу упаковывал чемоданы.
– Мне нужно в Вашингтон, – безапелляционным тоном заявил Римо.
– Мы и есть в Вашингтоне, – не поднимая головы, пробурчал Чиун.
– Мы в городе Вашингтоне, округ Колумбия. А мне нужно в штат Вашингтон.
– Только вы могли дать двум разным местам одинаковые названия, – Чиун сокрушенно покачал головой. – И что тебе понадобилось в этом другом Вашингтоне?
– Там живет бездомный. Настоящий, не то что здесь. Ему совсем некуда податься. Где бы он ни оказался – его все гонят. Вот так. Нужно с этим как-то разобраться.
Подняв голову, Чиун посмотрел на Римо. И заметил, как гневно заблестели его глаза.
– Это так важно для тебя?
– Да, папочка.
Увидев, как у Римо побелели костяшки пальцев, сжатых в кулак, Чиун помолчал немного, затем кивнул.
– Я вернусь в “Фолкрофт” и буду там тебя дожидаться, – возвестил он.
– Спасибо, папочка, – Римо изобразил глубокий поклон.
– Я не нуждаюсь в благодарности.
– Это я давно знаю, – подмигнул Римо. Глаза его блестели теперь весело.
– Но от личной встречи с Читой Чин не отказался бы. – Глаза Мастера Синанджу тоже заблестели.
Глава 3
Президент Соединенных Штатов Америки в упор смотрел на министра обороны. Министр обороны, в свою очередь, открыв рот, таращился на экран.
– Что он сказал? – медленно выговорил президент, не сводя глаз с министра.
– Мне показалось... что-то вроде “привет”... – министр никак не мог справиться с отвисшей челюстью.
– Он сказал: “Привет, со мной все в порядке”, – поправила его стенографистка, не отрываясь от бумаг.
– Дайте взглянуть, – протянув руку, министр поднял со стола стопку бумаги, исписанной закорючками стенописи. – “Привет, со мной все в порядке”, – подняв брови, прочел он. – Интересно, что это может значить? Хотя... Может, они хотели нас поприветствовать, только плохо говорят по-английски...
– Нас? – недоуменно вопросил президент. – С чего вдруг они решили приветствовать нас, игнорируя запросы собственного Центра?
– Может быть, у них прервалась связь с Землей, – предположил министр.
– А такое возможно?
– Вряд ли...
Голос в динамиках, по-русски вызывавший “Юрия Гагарина” на связь, не смолкал; лишь интонация его стала жестче. В Космограде тоже слышали странную английскую фразу с борта “шаттла” и сейчас требовали объяснения. Но их настойчивые вызовы оставались без ответа.
– Думаю, нам нужно попытаться связаться с русским кораблем, – предложил министр, изучив стенограмму переговоров советского экипажа с Землей.
– Думаю, – покачал головой президент, – Советам не очень-то понравится это.
– Для них это отличный предлог прицепиться к нам, – пожал плечами министр. – К тому же они явно не могут выйти на связь со своими. С нашей стороны это был бы гуманный жест.
– Тогда... можете вывести на связь меня? – спросил президент после долгой паузы.
– Вас, сэр?
– А почему нет? Они все время обвиняют нас в какой-то тайной деятельности, а если сеанс связи проведу я – это завтра же будет во всех газетах.
– Понял вас, сэр, – склонился министр обороны и, извинившись, отошел проконсультироваться с одним из военных, дежуривших у пульта связи в соседнем помещении.
Минуту спустя министр снова возник в дверях. В руках он держал портативное переговорное устройство.
– Можете выходить на связь в любое время, сэр. – Министр с полупоклоном протянул аппарат своему непосредственному начальнику.
Президент Соединенных Штатов Америки поднял трубку и обернулся к одному из экранов, на котором графически изображалась космическая связь. Советский “шаттл” был представлен в виде зеленого треугольника, плывущего над полупрозрачной моделью земного шара. Президент откашлялся.
– Алло, вызываю “Юрия Гагарина”. Вы меня слышите? С вами говорит президент Соединенных Штатов.
Президент замолчал, вслушиваясь. И вдруг в динамике возник монотонный, лишенный интонации голос:
– Здесь нет никакого Юрия Гагарина.
– Вы... вы говорите по-английски?
– Конечно.
– О... очень рад слышать вас. Весь мир обеспокоен судьбой вашего экипажа, “Юрия Гагарина” и...
– Меня зовут не Юрий Гагарин, – ответил голос.
Президент не сдержал улыбки.
– Это я знаю, – согласился он. – Юрий Гагарин умер.
– Мне было необходимо убрать его, – ответил голос по-прежнему без всякой интонации. – Он и другие помешали бы моему проникновению на корабль, а это было необходимо мне для дальнейшего выживания.
Президент одарил министра обороны недоуменным взглядом.
Министр пожал плечами.
– Ничего не понимаю, – признался он.
– Понимаете или нет – это совершенно неважно, – заметил голос. – Важно, что я буду жить.
– Акцент у него не русский, – сообщил министр обороны уже шепотом. Стенографистка молча кивнула, подтверждая его слова.
– Вызываю “Юрия Гагарина”... Почему вы не отвечаете на вызовы вашего
