крикнул:
— Войдите.
На пороге с поклоном появился Таманьер Амбродель.
— Послы Эргота и Торбардина отбыли, — сообщил кастелян, сложив руки на груди. — Я сказал бы, господин, в лучшем настроении, чем приехали сюда.
— Отлично. Может быть, теперь я смогу заняться другими неотложными делами. Немедленно пришли ко мне принца Ульвиана и этого воина, Меритиноса.
— Будет исполнено, Великий, — последовал быстрый ответ.
Как только управитель ушел, Кит-Канан подошел к письменному столу и, усевшись, достал чистый лист пергамента. Обмакнув острое перо в чернильницу, он начал писать. Он еще не закончил, когда появились Ульвиан и Мерит.
— Ну, отец, надеюсь, с этим смехотворным делом покончено, — подчеркнуто язвительно начал Ульвиан. Он по-прежнему был облачен в малиновый камзол и серебристо-серые штаны, как в день пленения. — Я соскучился смертельно, и поговорить-то не с кем было, кроме этого твоего занудного воина.
Пальцы Мерита сжали рукоять меча, его темно-синие глаза пронзили принца, словно два кинжала. Кит-Канан опередил лейтенанта, у которого был готов резкий ответ.
— Довольно! — жестко оборвал сына Пророк. Закончив писать, он расплавил кусочек воска, капнул на лист и приложил к нежно-голубой печати свое кольцо. Когда воск остыл, он свернул пергамент и обвязал его тонкой голубой ленточкой, которую также запечатал.
— Лейтенант Меритинос, ты передашь это послание Фельдрину Полевому Шпату, главному строителю, управляющему работами в Пакс Таркасе, — приказал Пророк, поднявшись и протягивая свиток.
Мерит принял его, но выглядел при этом озадаченно.
— Должен ли я оставить свои обязанности тюремщика принца, Великий? — уточнил он.
— Вовсе нет. Принц сопровождает тебя в Пакс Таркас.
Взгляды Кит-Канана и сына встретились. Ульвиан нахмурился.
— Что я забыл в Пакс Таркасе? — подозрительно спросил он.
— Я посылаю тебя в школу, — ответил отец. — Мастер Фельдрин станет твоим учителем.
— Ты что, хочешь из меня архитектора сделать? — расхохотался Ульвиан.
— Ты отправишься к Фельдрину в качестве простого рабочего, в сущности, раба. Ты будешь каждый день работать бесплатно и получать лишь необходимое пропитание. По ночам тебя будут запирать в хижине, и лейтенант Меритинос будет сторожить тебя.
Самоуверенная ухмылка сошла с губ Ульвиана. Широко распахнув карие глаза, он отступил на несколько шагов и упал на кушетку. Лицо его побледнело от потрясения.
— Это ложь, — прошептал он, затем более громко добавил: — Ты этого не сделаешь.
— Я Пророк Солнца, — ответил Кит-Канан. Хотя сердце его разрывалось от горя из-за того наказания, которому он вынужден был подвергнуть своего единственного сына, Пророк оставался твердым и несгибаемым.
Принц качал головой, словно отвергая услышанное:
— Ты не можешь сделать меня рабом. — Он вскочил на ноги, перейдя на крик. — Я твой сын! Я принц Квалинести!
— Да, верно, и ты нарушил мои законы. Это не порыв, Улли. Я надеюсь, теперь ты поймешь, что такое рабство, — жестокость, деградация, боль и страдания. Может быть, ты поймешь ужас того, что натворил. Может, тебе станет ясно, почему я ненавижу его и почему ты также должен его ненавидеть.
Гнев Ульвиана заглох.
— И сколько… сколько времени я там пробуду? — запинаясь, спросил он.
— Столько, сколько будет необходимо. Я буду навещать тебя, и, когда увижу, что ты выучил урок, я тебя освобожу. Более того, я прощу тебя и публично объявлю своим наследником.
Казалось, это несколько утешило принца. Взгляд его скользнул по Мериту, напряженно, с изумленным лицом внимавшему их разговору. Ульвиан спросил:
— А что, если я сбегу?
— Тогда ты потеряешь все и тебя объявят вне закона в твоей стране, — просто ответил Кит-Канан.
Ульвиан двинулся на отца. Во взгляде его горели недоверие и гнев. Мерит напрягся и приготовился схватить принца, если тот нападет на Пророка, но Ульвиан остановился в шаге от отца.
— Когда я отправляюсь? — сквозь зубы прошипел он.
— Немедленно.
Раскат грома словно подчеркнул заявление Кит-Канана. Мерит выступил вперед и взял принца за руку, но Ульвиан вырвался от него.
— Я вернусь, отец. Я стану Пророком Солнца! — звенящим голосом поклялся принц.
— Надеюсь на это, сын. Надеюсь.
Прогремел второй раскат грома, положив конец стычке. Мерит увел сопротивляющегося принца прочь.
Крепко сжав руки за спиной, Кит-Канан вернулся к окну. Он вглядывался в безоблачное небо, а тоска медленными, ровными волнами накатывала на него. Затем, хотя мысли его были далеко, краем глаза он заметил молнию. Она сверкнула на голубом небосводе и ударила в землю где-то в юго-западной части Квалиноста. Глухой гул разнесся по городу, и ставни в доме Пророка задрожали.
Гром и молния с ясного неба? Кит-Канан, переваривая это необыкновенное явление, забыл даже о своих душевных муках.
Действительно, пришло время чудес.
Двадцать всадников скакали по пыльной тропе среди редких кленовых деревьев, большинство из которых доходило лишь до лошадиных спин. Двадцать эльфов под командованием Верханны и под руководством нового разведчика-кендера, Руфуса Мятой Шапки, двигались медленно, не отставая друг от друга. Никто не произносил ни слова. Сырой утренний воздух угнетающе действовал на них — а также дорога, по которой они пытались пройти. Миновало уже четыре дня с тех пор, как отряд покинул Квалиност, и тропа оставалась единственным признаком того, что здесь прошли работорговцы. Дело еще ухудшило то, что отряд три дня блуждал в полной темноте. Руфус предупредил капитана, что следы, по которым они шли, оставлены много недель назад и могут привести в тупик.
— Ничего, — проворчала Верханна. — Продолжаем. Лорд Амбродель не послал бы нас сюда зря.
— Хорошо, капитан.
Кендер пришпорил коня и отъехал немного подальше от раздраженной Верханны. Руфус в седле представлял собою комическое зрелище: со своим потрясающим рыжим хохолком и ростом меньше четырех футов, он едва ли выглядел доблестным эльфийским воином. Верхом на самом большом боевом коне в отряде он напоминал ребенка, вскарабкавшегося на спину волу.
Во время недолгой стоянки в Квалиносте, когда отряд запасался провизией и подыскивал для проводника лошадь, кендер накупил себе новой одежды. Его голубые бархатные штаны, камзол и белая шелковая рубашка — все это под ярко-красным плащом — резко выделялись среди лат
