— Так отчего же они не едят этих, как их… яйцеедов? Или те такие невкусные?
— Здравая мысль, господин майор, — согласился Хруммса и с интересом обернулся к папуасу: — Мусумбуса, бабута няп няп тумпита но джагобумба?
Тот чуть не расплакался, объясняя на пальцах суть страшной трагедии, постигшей его народ:
— Бабута смока, бабута о! О-о! Уздамбока цикута, мамота чоп скрук скрук тумпита каюка!
На сморщенном личике карлика отразилось явное сочувствие:
— Он говорит, беда в том, что яйцееды не только очень вкусные, но и весьма полезные для здоровья. И все, кто их ест, хорошо себя чувствуют, растут сильными и смелыми. Но им яйцеедов есть нельзя, потому что это священные покровители племени. Шаман узнает — костра не миновать. Сам обедом станешь.
Немец грустно посмотрел на ногти туземца и вполголоса сообщил:
— Да, скверная вышла история. Прав был отец, коммунизм — опаснейшая штука. Что с людьми делается! Но ничего, вот доберемся до Белохаток, я покажу этим красным комиссарам…
В этот самый миг из ближайших к дороге зарослей с оглушительным треском и топотом, улюлюкая и завывая, выкатилась толпа папуасов, как две капли воды похожих на Усана и его страдающего животом брата. Совершенно не обратив внимания на рокочущий танк, толпа пересекла лесную дорогу и скрылась в чаще с другой стороны.
Союзные папуасы, завидев родичей, заволновались, завертелись беспокойно на месте и закричали, обращаясь к пробегающим:
— Ука чугунда чамписа?! Якамота бурну бурну?!
Из леса донесся далекий крик:
— Тумпита бум! А, ляпасом каюка! Смакота мунуп!
Туземец решительно обернулся к Дитриху и, как честный человек, сообщил, глядя ему прямо в глаза:
— Белохатки но муюба! Атрука мусуп. Тумпита ута ута. Укаюка чоп!
После чего, ухватив взбодрившегося брата, спрыгнул с брони и рванул вслед за соплеменниками, развив при этом завидную скорость. Хруммса спохватился не сразу, но спохватившись, закричал ему вслед:
— Пузимута бесумека вонта джагобумба?!
Туземец задорно выкрикнул:
— Чикамута мусуп, тумпита чоп смока!
Морунген, потрясенный до глубины души, теребил полиглота за локоток:
— Что случилось, почему они убежали?
Хруммса виновато пожал плечами:
— Да черт их знает, майор. Говорят, соседнее племя напало на их деревню. Вот они и обрадовались. Побежали воевать. Для них это важнее всего. И скальпы, и престиж, и положение в обществе, и свежее мясо — все с доставкой на дом. Да и совесть чиста: не они родственников ни за что ни про что обидели.
— Каменный век, — заметил Генрих.
— Поразительно, — согласился Вальтер. — Если мы все-таки останемся живы, сяду писать диссертацию.
— А я постараюсь забыть все это как страшный сон, — поделился Клаус заветной мечтой.
— Правильно, — пробормотал Ганс. — Не война, а какой-то сумасшедший дом. А помните, как хорошо было в Норвегии? Враги с гранатами, пулеметами, бомбят, стреляют, взрывают…
— Да-а… — мечтательно протянули все.
— Все это просто прекрасно, — сердито сказал Дитрих. — И скальпы, и свежее мясо. А что нам теперь делать?
— То же, что и раньше, — рассудительно ответил Хруммса. — Будем искать ваше захолустье либо того, кто сможет показать дорогу. Тем временем вы детальнее изучите местные нравы и обычаи.
— Только этого нам не хватало!
— А вас никто не заставлял начинать войну, — огрызнулся переводчик. — За преступление следует соответствующее по степени тяжести наказание.
— Русские — вообще жестокий народ, — заявил Дитрих.
— Ничего подобного. Русские миролюбивы до жути. Восемьсот лет провели в боях и походах.
— ???
— И вообще нам следует договориться, — сказал Хруммса. — Если до конца этой недели ваши Белохатки не отыщутся, то вы меня на несколько дней отпустите в увольнение. Мне свои Белохатки нужно поискать.
Окончательно сбитый с толку и совершенно деморализованный, Морунген внезапно согласился:
— Ну что с тобой поделаешь? Надо — значит, надо, придется тебя отпустить.
Политически значимая глава
Чтобы избавиться от чужих драконов, нужно завести собственного.
Никогда не говорите с королем о политике его государства. Он знает об этом не больше вас.
С тех пор как в Вольхолле распространилась новость о том, что в замке Дарт объявился боевой дракон в полном расцвете сил, неизвестного происхождения, все совершенно закономерно решили, что теперь этот дракон является собственностью короля Оттобальта. И даже успели как следует назавидоваться вышеупомянутому повелителю.
Многие короли просто проели плешь своим магам, ставя им в пример Мулкебу и требуя себе что-нибудь подобное — обязательно по последнему слову колдовства и военной науки. Маги отнекивались, отпирались как могли и втайне связывались с многострадальным уппертальским чародеем, пытаясь ненавязчиво выяснить у того, как ему удалось раздобыть такую диковину.
Мулкеба неубедительно ссылался на сырость, прожорливых крыс и внезапное озарение, но ему никто не верил.
Затем, доведенные до белого каления бесконечными требованиями и жалобами своих владык, маги, не сговариваясь, решили, что всему причиной не ревматик и склеротик Мулкеба, но могущественнейший из ныне живущих — Хухлязимус, известный к тому же своим благорасположением ко всем потомкам прелестной Валкирии Фригг. Полагали, что командир уппертальских гвардейцев доблестный Сереион Фригг и раздобыл Оттобальту таинственного монстра, пользуясь своими мощными связями.
То, что под силу Хухлязимусу, недоступно всем другим, даже высококвалифицированным магам с огромным стажем работы. Осознав сей факт, чародеи успокоились. Поскучнели. Принимать меры было решительно невозможно, ибо не к кому.
Самый отчаянный сунулся было к Хухлязимусу на Мумзячные болота, наплел с три короба про ужасы, чинимые злобным и кровожадным Оттобальтом, и долго оплакивал злую судьбу бруссов. На что надеялся этот наивный человек, до сих пор покрыто мраком неизвестности.
Хухлязимус внимательно выслушал жалобщика и не остался равнодушен к
