скромность, и вместе с тем гордость, сила воли, смелость. Макс всегда делил девушек на достойных и недостойных его внимания. Достойными были хорошенькие и не очень глупые, недостойными - все остальные. Теперь слово 'достойная' приобрело в его сознании совсем иной смысл. Аня была достойной. И дело не в ее внешности, хотя она очень хорошенькая, а в ее душе. Макс впервые задумался не о том, достойна ли девушка его внимания, а о том, достоин ли он ее. В конце концов, он пришел к выводу, что если когда-нибудь ему суждено быть с кем-то вместе, то лучшей кандидатуры, чем Аня, не найти. А еще она так похожа на Айрис… Тут его мысли сделали плавную загогулину и потекли в другом направлении: Рамир мечтал завоевать сердце Айрис, ради этого все, собственно, и затевалось. И что же произошло дальше? Лесная дева ни о чем таком не упоминала. Может быть, что-то нарушило планы колдуна? Одни вопросы, а ответы кроются в его снах. Макс зевнул, прикрыл глаза и погрузился в сладкую дремоту. Перед мысленным взором проплыло печальное лицо Айрис. Некоторое время он балансировал на грани сна и реальности, его мысли смешивались с туманными образами, и он постепенно начал засыпать.
– Макс, иди в шатер, смена караула, - раздался бодрый голос Гольдштейна.
Лев Исаакович стоял над ним и с усмешкой говорил:
– Скажи спасибо, что я сам проснулся, иначе сидел бы ты тут до утра.
Макс медленно встал, потянулся и залез в шатер. Он улегся, как всегда, около Ани, моментально уснул и проспал остаток ночи без сновидений. Утром его разбудил Велемир, настойчиво повторявший:
– Пора двигаться, сегодня надо проехать как можно больше. Колодцев больше не будет, кони останутся непоеными.
Отряд двинулся в путь. Утро было безветренное, но прохладное. В небе кружили стервятники. Они не спускались низко, но упорно сопровождали путников в надежде на добычу.
– Не дождетесь! - заявила Милана, грозя птицам кулачком.
Шел четвертый день их путешествия по Дикой пустоши, всадники проехали около двух третей пути, и Велемир обещал, что завтра к обеду они выберутся отсюда. 'Скорее бы', - подумал Макс, которого раздражало здесь все: и пыль, и серая земля, и эти навязчиво преследующие их птицы.
Весь день прошел в однообразном движении, и Максу даже подумалось, что неплохо было бы попасть в какую-нибудь передрягу, лишь бы избавиться от этой усыпляющей монотонности. Он молча трясся в седле, проклиная все пустыни на свете, и с облегчением услышал команду Велемира остановиться на ночлег. На этот раз колодца не было, и он просто расседлал лошадей и выпустил Роки из мешка. Эдик с Гольдштейном устанавливали шатер, а Велемир занялся защитным кругом. Солнце уже коснулось горизонта, и лениво опускалось за него, когда вдали показались столбы пыли.
– Всадники! - крикнула Виктория, чье зрение поистине не уступало орлиному.
Вскоре стало видно, что к месту стоянки приближается большой верховой отряд. Макс насчитал десять, двадцать, тридцать фигурок. Всадники неслись галопом, расстояние между ними и шатром быстро сокращалось.
– Это наемники, - упавшим голосом сказал Эдик и положил руку на эфес своей сабли.
Действительно, к ним летел большой отряд наемников, во главе которого скакал Серый странник. Уже стали слышны звуки: топот копыт, крики всадников, подбадривающих лошадей, команды предводителя. Макс вытащил меч из ножен, Виктория потянула из-за спины арбалет…
– Не стоит беспокоиться.
Обернувшись, Макс увидел подходившего к нему Велемира, который закончил рисовать круг на земле. Тот с улыбкой произнес:
– Нужно только немного подождать, - и взглянул на небо.
Наемники были совсем близко, на расстоянии десятка шагов от лагеря, их лучники уже натянули тетивы и прицелились, когда последний луч солнца растаял в потемневшем небе. И тут пришли они…
Позднее Макс, вспоминая произошедшее той ночью, всегда думал, что он предпочел бы принять бой, чем просто стоять и наблюдать за тем, что творилось вокруг.
Первыми беду почувствовали лошади: они жалобно заржали, затем их ржание перешло в отчаянный, полный боли и безысходности, крик. Макс знал, что теперь он часто будет просыпаться по ночам от этого крика, весь в холодном поту, и будет долго и тяжело дышать, пытаясь унять быстро колотящееся сердце. Никогда он не слышал ничего страшнее! Велемир высоко поднял свою светящуюся склянку, чтобы дать спутникам возможность рассмотреть происходящее за пределами круга. А там уже скользили темные силуэты хищников пустоши. Они проходили между испуганными животными, сияя дикими глазами, и лошади как будто становились ниже. Сначала Максу показалось, что они увязают копытами в земле, как будто их засасывает зыбучий песок, но потом он понял, что кони как-то сдуваются. Это было похоже на то, как из воздушного шарика уходит воздух. Шкуры коней сморщились, будто кто-то высосал их содержимое, и опали на землю, уронив перепуганных людей. Потом и сами шкуры стали таять и исчезли, оставив на земле лишь конскую сбрую. Теперь настала очередь людей. Как бы ни действовали хищники, очевидно, их нападение причиняло людям и животным страшную боль: вокруг раздавались полные смертной муки вопли. Вскоре все было закончено, об отряде напоминала только разбросанная по земле одежда наемников.
– Спорю на что угодно, одежды серого цвета там нет, - процедила Виктория.
– Да, один из них сумел уйти, - сказал Велемир.
Аня плакала, закрыв лицо руками. Макс подошел и ласково обнял ее.
– Им было так больно, так страшно! - захлебываясь, прошептала девушка.
– Это же просто наемники, они шли, чтобы нас убить, - удивилась Виктория.
– А лошади? - крикнула Аня.
Макс успокаивающе похлопывал ее по плечу, гладил по волосам, что-то говорил. В душе он был на стороне Ани, потому что его самого поразила сцена охоты. Но с другой стороны, он не мог не осознавать, что появление хищников, возможно, спасло их собственные жизни.
– Отведи ее в шатер, пусть успокоится, - сочувственно сказал Гольдштейн, - Дежурить будешь последним.
Макс взял Аню за руку и осторожно потянул к шатру, не переставая тихо нашептывать ласковые слова. В шатре девушка завернулась в плащ и легла в уголок, сжавшись в маленький комочек. Ее худенькие плечики сотрясались от рыданий. Макс сел рядом и положил руку ей на плечо, приговаривая что-то бессмысленно-ласковое. Он не очень хорошо понимал, что нужно делать и говорить в таких случаях, потому что, как и большинство мужчин, совершенно терялся при виде женских слез и всегда старался избегать подобных сцен. Выручил Роки: пес, умильно повиливая хвостиком, подполз к Ане на брюхе и подсунул лобастую голову ей под руку. Он так жалобно поскуливал и так преданно заглядывал девушке в глаза, не говоря при этом ни слова, что она невольно улыбнулась и принялась почесывать его за ухом. Постепенно Аня начала успокаиваться, и только иногда, обняв Роки, судорожно всхлипывала. Наконец, ее дыхание стало ровным, черты лица разгладились, и Макс понял, что она уснула. Он осторожно, чтобы не разбудить девушку, прилег рядом и укрыл плащом ее и себя. Пес так и уснул в объятиях Ани, морда при этом у него была чрезвычайно довольная. Макс полежал некоторое время, стараясь сосредоточиться и настроиться на нужный сон. Нельзя сказать, чтобы ему уж очень хотелось наблюдать отвратительные картины прошлого, но он давно уже понял, что эти сны необходимы ему, так как дают очень важную информацию. Мысленно приказав себе запомнить имя Верховного демона, Макс закрыл глаза и вскоре уснул, утомленный трудным днем и еще более трудным его завершением.
