Диана Донатовна Удовиченко
Семь камней радуги
Глава 1.
– Извините, пожалуйста, у вас не найдется чего-нибудь перекусить?
Макс обернулся и посмотрел по сторонам. Вокруг никого не было, кроме сидящего возле подъезда уличного пса Блохастика, который преданно таращил глаза и возил хвостом по асфальту. Макс пожал плечами и протянул руку к кнопке домофона. Приятный баритон продолжил:
– Боюсь показаться навязчивым, но, знаете, целый день в делах…
Макс обессилено прислонился к двери подъезда. Голос совершенно точно исходил от Блохастика:
– Может быть, есть сосиска, или кусочек колбасы?
– Н-нет… извините…
'Вот как, оказывается, сходят с ума', - пронеслось в голове.
– Ну, в таком случае, может быть, вы будете так любезны передать вашей матушке, что я очень голоден?
– Да без проблем! - взревел Макс, судорожно нажимая на кнопку, - Так прямо и передам: говорящий барбос жрать попросил, а сам в психушку отправлюсь!
Он взлетел по лестнице на четвертый этаж и открыл дверь своим ключом. Дома вкусно пахло пирогами. Мама, как всегда, уютно устроилась на кухне, одной рукой помешивая что-то в кастрюльке, другой - тыча в клавиши ноутбука. Время от времени она посматривала на экран телевизора, наблюдая за событиями любимого сериала, а плечом прижимала к уху телефонную трубку, из которой доносилась трескотня одной из многочисленных маминых подруг.
– Ну, все, дорогая, пока. Сын пришел, кормить надо.
Максу было не до пирогов. Он молча прошел мимо кухни в свою комнату, рухнул на кровать и закрыл глаза. Перед мысленным взором тут же заплясала умильная морда Блохастика. 'Как же это? Ладно бы, наркоманом был… За что? Может, переутомился из-за поступления? А как теперь учиться в универе?'
На лоб легла прохладная рука.
– Что с тобой, сыночка? Голова болит?
Макс открыл глаза. Маму волновать не хотелось.
– Да все нормально, устал просто.
– Максим! - мамин голос стал строгим, глаза опасно позеленели, - Никогда не обманывай меня, это бесполезно. Выкладывай, что случилось!
– Ну, если ты настаиваешь… Только что говорящий пес попросил меня передать тебе, что ты забыла его покормить. А в остальном - все прекрасно. Кстати, ты не знаешь, чем лечат галлюцинации?
– Ах, это! Действительно, забыла.
Мама моментально успокоилась и убежала в кухню. Через минуту она вернулась с миской в руках:
– Отнеси, пожалуйста. Я ему сварила овсянку с мясом.
– Ты что, не слышала? Он раз-го-ва-ри-вал со мной!
– Ну разумеется, он разговаривал, - нетерпеливо отмахнулась мама, - Ричард Второй вообще очень коммуникабельный пес.
– Почему Ричард Второй? - тупо спросил Макс.
– Потому что Первым был его покойный папа…
Разговор становился настолько нелепым, что продолжать его не было смысла.
'Шизофрения!', - думал Макс, выходя из подъезда и оглядываясь в поисках пса: 'Отягощенная наследственность. Точно, мы оба шизофреники. Помешались на Блохастике. То есть, на Ричарде. Только вот интересно, разве общий бред бывает?'
Ричард-Блохастик нашелся под кустом сирени. Он моментально опустошил миску, рыгнул, почесал задней лапой за ухом, бормоча что-то вроде: 'Пардон, пардон, блохи замучили', затем серьезно сообщил:
– Передайте матушке, вас ждут. Белому нужны все камни спектра. Пророчество сбывается.
Глава 2.
Мама бодро шагала по редкому ободранному лесочку, который начинался прямо за домом и служил пристанищем для местных алкашей и бомжей. Макс уныло плелся следом, обходя кучки мусора и с изумлением слушая мамин рассказ.
– Вообще-то, Знание передается у нас по женской линии. Мой брат, например, им не обладает. Я даже жалела, что у меня нет дочери. Но, видимо, пророчество не врет. Конечно, это все очень опасно для тебя. Только выхода нет. Если ты начал разговаривать с животными, тебе придется стать Носителем.
Макс мечтал о карьере аудитора, и ему совершенно не улыбалось становиться каким-то непонятным Носителем. Поэтому он спросил, стараясь быть ироничным:
– Так ты что же, ведьма?
Насмешка не удалась, вопрос скорее прозвучал испуганно. Мама задумалась:
– Ну да, можно и так сказать. Только у нас принято говорить Носительница.
– И чего вы носите?
– Я же уже сказала: Знание. Тайное Знание, передаваемое из поколения в поколение.
Макс пытался переварить услышанное. Верилось с трудом, можно даже сказать, вообще не верилось. Хотя, конечно, мама не была похожа на сумасшедшую. Никогда за ней никаких особых странностей не замечалось. Правда, иной раз она подолгу беседовала на улице с кошками и собаками, прикармливала Блохастика, но это можно было списать на любовь к животным. Да еще, пожалуй, странным был перстень, который мама всегда носила на среднем пальце левой руки - серебряный, старый, с огромным, величиной с голубиное яйцо, тускло-зеленым непрозрачным камнем. Перстень выглядел совершенно непрезентабельно, но мама не желала с ним расставаться, говоря, что это подарок ее бабушки, которая, в свою очередь, получила его от своей бабушки, та - от своей, и так далее… Правда, в свете последних веяний моды это украшение можно было считать даже стильным - самая главная гламурная телеведущая страны носила на руке нечто непотребно-уродливое. В остальном же мама была абсолютно нормальна. Работала бухгалтером, занималась домашним хозяйством, ворчала на отца и старательно заботилась о сыне, порой ущемляя этим его самостоятельность. Вряд ли такая здравомыслящая женщина могла в одночасье сойти с ума, но как иначе объяснить происходящее, Макс не знал.
– Ну, вот мы и пришли.
Небольшая поляна была основательно утоптана. По краям, образовывая круг, были вкопаны в землю семь деревянных столбов, высотой примерно в человеческий рост. Грубо
