- Возьмите дары для Артемиды, - обращаясь к гостям, произнесла жрица. - Вы возложите их на алтарь Среброногой, и она отдаст одному из вас свой Символ.
Макс не совсем понял, что означает термин 'Среброногая', но покорно принял от одной из женщин большую корзину, доверху наполненную спелыми виноградными гроздьями. Сергею Ивановичу достались апельсины, Виктории - оливки, Илья с трудом удерживал на весу пузатый кувшин с вином. Гарту, как самому сильному, доверили нести нечто вроде щита, судя по весу, отлитого из чистого золота, Ромка держал в руках маленькие флакончики, издающие сильный аромат - видимо, благовония. А Аню почти не было видно из-за охапки каких-то нежных, белых, похожих на бабочки, цветов.
- Войдите же в храм Артемиды Алиадской и воспойте гимн богине, охотнице и госпоже всего живого, защитнице зверей и покровительнице воинственных дев! - нараспев проговорила Ипполита.
Вместе со своими друзьями, вслед за верховной жрицей, Макс вошел в храм и замер, позабыв о тяжести корзины, об усталости, и даже о том, зачем он, собственно, здесь оказался. Кроваво-красные солнечные лучи, проникая сквозь портик, словно бы истаивали в окружении бледно- розового, с белыми прожилками, камня, и столбами нежного света поднимались ввысь, под бесконечно высокие своды. На стенах были необыкновенной красоты фрески, изображавшие, как догадался Макс, сценки из жизни богини: вот она, легкая и стройная, мчится по лесу, держа в руках лук и колчан, вот купается в реке, целится из лука… Пол храма был устлан душистыми травами и свежими цветами, откуда-то звучала тихая музыка. Макс оглянулся и увидел, у стены девушек, которые пощипывали струны кифар. И посреди всего этого великолепия царила она - прекрасная Артемида! Статуя богини стояла в центре храма, на высоком пьедестале. Теперь Макс понял, что означало слово 'Среброногая' - статуя была отлита из чистого серебра, и только волосы богини были позолочены. Артемида устремила взгляд куда-то вдаль, горделиво приподняв царственную голову. Идеально правильные черты лица придавали богине строгое и одновременно умиротворенное выражение, кончики губ слегка приподнимались в неуловимой улыбке. Правая рука Артемиды тянулась к колчану, выглядывавшему из-за плеча, левая лежала на голове маленькой изящной лани, которая, оторвав от земли передние копытца, словно приготовилась к прыжку.
Ударили кимвалы, и вокруг статуи закружились молодые девушки - жрицы, одетые в белоснежные хитоны. Скользя в причудливом хороводе, они затянули гимн во славу своей богини.
- Пора, несите дары Артемиде, - подтолкнула Макса Ипполита.
Он осторожно обошел танцующих жриц, подошел прямо к пьедесталу, и, низко поклонившись, поставил корзину к ногам богини. Затем поднял глаза вверх, еще раз полюбовался на прекрасное холодное лицо и медленно, пятясь, отошел назад. Следующими к статуе подошли Сергей Иванович, Илья и Гарт, потом Ромка… Когда к пьедесталу приблизилась Виктория, Ипполита слегка подалась вперед, словно ждала чего-то, затем разочарованно выдохнула - видимо, ожидания не оправдались. Последней поклонилась Артемиде Аня. Она возложила поверх всех даров цветы, и вдруг звуки гимна смолкли. Жрицы, встав на одно колено, благоговейно взирали на фигурку лани.
- Свершилось, Артемида Стрелолюбивая сделала выбор! - торжественно провозгласила Ипполита. - Возьми Символ Богини, дева, и да хранит он тебя от Вечных стражей.
Макс увидел, что на правом переднем копытце лани что-то ярко блеснуло. Аня легко коснулась статуи и сняла сверкающий предмет. Вернувшись, она показала всем небольшой круглый золотой медальон на тонкой цепочке. На украшении была вычеканена голова Артемиды.
- Я думала, что это будет Виктория - смелая воительница, искусная в бою и охоте, - тихо проговорила верховная жрица, обращаясь к Ане. - Но богиня рассудила иначе. Наверное, тебе больше нужна защита Артемиды.
Покинув храм, Макс почувствовал себя абсолютно вымотанным: сказывалась бессонная ночь, проведенная в обществе волколаков. Он попрощался с Аней и отправился в свою комнату. Там он с удовольствием растянулся на чистой постели и тут же уснул.
Максу приснилось что-то жутковатое, неприятное. Во сне ему было почему- то холодно и неуютно. Макс недовольно заворочался и проснулся. В комнате было темно, стояла ночная тишина, изредка нарушаемая похрапыванием Ильи и мирным сопением Ромки. Вдруг Макс осознал, что холод ему не приснился. Действительно, мимо него как будто проносилось дуновение ледяного ветра. Кроме того, явственно ощущалась сырость, какая-то промозглость, почему-то навевавшая мысли о склепе. Макс поежился, поплотнее завернулся в пушистую шкуру, и собрался было улечься на бок и уснуть, когда угол комнаты вдруг осветился. Голубоватое, мерцающее потустороннее сияние исходило прямо из стены, и на фоне этого неверного света вдруг начал вырисовываться черный абрис человеческой фигуры. Максу стало страшно.
- Эй, просыпайтесь! - прошептал он, протягивая руку и толкая Илью. Затем, убедившись в тщетности своей попытки, заорал уже во весь голос. - Вставайте, говорю!
Ни Ромка, ни Илья даже не пошевелились. Тем временем в комнате стало еще холоднее, а внутри темных очертаний заклубился серый туман. Он сгустился, и Макс увидел перед собой древнюю сгорбленную старуху. Ее седые космы длинными жидкими прядями обрамляли изможденное лицо с провалившимся ртом, глаза были закрыты. Призрак, колыхаясь, медленно приближался, вытянув перед собой костлявые сморщенные руки, словно ощупывая ими воздух. Его тело было полупрозрачным, и Макс мог видеть сквозь него комнату, которая слегка искажалась, как если бы он смотрел сквозь искривленное стекло. Старуха, не останавливаясь, проплыла мимо Ромки и Ильи, и наконец приблизилась к Максу почти вплотную, обдав его волной могильного холода.
- Вам чего, бабушка? - стараясь быть предельно вежливым, спросил Макс.
Привидение не ответило. Оно парило возле его кровати, едва не касаясь его головы иссохшими пальцами. Вдруг веки старухи дрогнули, и Макс понял, что больше всего на свете боится сейчас увидеть ее глаза. 'Пожалуйста, что угодно, только пусть не смотрит на меня!' - мысленно взмолился он. То ли призрак прочел его мысли, то ли в его планы не входило смотреть на Макса, но морщинистые веки так и не поднялись. А вот ледяные руки все же дотронулись до его волос, пронзив все тело волной ужаса.
- Смерть… - вдруг еле слышно просвистела старуха.
- Где? - растерянно вопросил Макс.
- Любовь… смерть… - в голосе привидения звучали едва ли не нотки сожаления.
Еще раз на прощание погладив его волосы, старуха отступила назад. По мере удаления ее фантом истончался, пока совсем не растворился в стене, прошипев напоследок:
- Смерть… любовь…
- Бабушка, вы куда? - опомнившись, Макс кинулся за призраком, полный решимости потребовать объяснений.
Последняя вспышка льдистого свечения - и его руки уперлись в твердый камень стены. Комната снова погрузилась в мирную, уютную темноту, воздух мгновенно потеплел. По- прежнему сопел Ромка, храпел Илья, но Максу спать совершенно расхотелось. Он на ощупь добрел до своего ложа и улегся поверх мягкой шкуры, пытаясь осмыслить увиденное. Конечно, в самом появлении призрака ничего особенного не было. Еще во время своего первого путешествия Макс предостаточно на них насмотрелся. Но ни один из виденных им призраков не вел себя так по-дурацки, не произносил загадочных слов. Напротив, те привидения ясно излагали свои требования, в основном сводившиеся к тому, чтобы им вернули тела. Никто из них не изъяснялся загадками и не пытался прикоснуться к живому человеку. К тому же, два слова, произнесенные зловредной бабкой, Максу совсем не понравились. Встревожили они его. Пугало не слово 'смерть', к которому Макс давно уже привык, и уж не 'любовь' точно, а их сочетание. Ну, не монтировались они друг с другом!
Макс долго ворочался, потирал затылок, еще хранивший лед старухиного прикосновения, затем, решив, что все равно ничего не поймет, крепко, без сновидений, уснул.
