это укрепило Тассельхофа во мнении, что немного свежих впечатлений ей не повредит. Он взял статуэтку со стола и уже занес ее над головой, собираясь швырнуть в окно, когда вдруг с улицы донеслись чьи-то голоса.
Радуясь тому, что голоса прозвучали снаружи, а не изнутри него, Тас опустил руку с бронзовой фигуркой и заинтересованно уставился в окно.
Рыцари Тьмы, приехавшие верхом, привезли с собой повозку, на которой находилось ложе, выложенное соломой. Они не спешили слезать с коней и с опаской поглядывали на окружавшие их темные деревья. Лошади беспокойно переступали на месте. Среди древесных стволов виднелись души мертвецов, похожие на клочья тумана. Тассельхофу было интересно, могли ли всадники видеть эти души. Лично он хотел бы утратить эту способность, а пока что ему оставалось просто не смотреть в сторону умерших, дабы невзначай не увидеть вновь собственный дух.
Кендер глянул через плечо на Конундрума, с головой ушедшего в работу и отвлекавшегося лишь на краткие комментарии, которые гном адресовал самому себе.
— Ну и ну, сколько Рыцарей Тьмы понаехало! — воскликнул Тас. — Хотел бы я знать, зачем они сюда явились. Тебе это не интересно, Конундрум?
Гном что-то пробубнил, не отрываясь от своего занятия. Определенно, до завершения его труда оставалось совсем немного времени.
— Твоя работа может и подождать. Разве тебе не хочется немножко отдохнуть и взглянуть на Рыцарей Тьмы? — спросил Непоседа.
— Нет, — буркнул Конундрум, давая самый краткий в гномьей истории ответ.
Тас вздохнул. Они с гномом прибыли в Башню Высшего Волшебства вместе с давним другом кендера — Золотой Луной. Она сказала Даламару, что в Башне у нее назначена встреча, и тот куда-то увел Золотую Луну, велев Палину поместить Таса и гнома в комнату, в которой им предстояло провести гораздо больше времени, нежели они предполагали. Тогда-то эльф и спросил Палина: «Понимаете ли вы всю значимость гнома?»
Палин запер их и наложил на дверь заклятие. Об этом Тассельхоф догадался после того, как не смог взломать замок, а от отца он уже знал, что только заговоренные замки могли устоять против кендерских отмычек.
Пока Тас стоял у окна и глазел на рыцарей, с явной неохотой чего- то ждавших, на него вдруг снизошла идея. Причем снизошла она настолько стремительно, что кендер поспешил проверить свободной рукой, не оставила ли эта идея шишки на его голове. Не обнаружив там ничего подозрительного, он исподлобья посмотрел на гнома. Устройство выглядело почти готовым. Оставалось приладить всего несколько деталей, но, судя по их крошечным размерам, они не представляли особой важности.
Теперь, когда у него появился план, Тассельхоф почувствовал себя значительно лучше. Он с удовольствием вернулся к своим наблюдениям за событиями, которые разворачивались снаружи, и вскоре его любопытный взор был вознагражден, ибо из Башни показался минотавр. Глядя вниз с большой высоты, Тас увидел самую его макушку и быстренько прикинул, что если он пульнет бронзовым эльфом незамедлительно, то сумеет угодить в нее.
Эта сладкая мысль сразу отодвинула все прочие на задний план, но тут из Башни строем вышел отряд Рыцарей Тьмы. Они несли тело, накрытое черной тканью.
Тассельхоф смотрел вниз, так сильно прижавшись к оконному стеклу, что в конце концов услышал протестующий хруст собственного носового хрящика. Тем временем меж кипарисами поднялся ветер, и его порыв откинул покрывало с лица умершего.
Тас узнал Даламара.
Руки Таса опустились, и статуэтка со звоном упала на пол.
Конундрум поднял голову.
— Ты что сегодня вытворяешь? — возмутился он. — Из-за тебя я уронил винтик!
В это время другой отряд Рыцарей Тьмы вынес еще одно тело.
Ветер усиливался, и, когда небрежно накинутое на труп покрывало слетело наземь, на кендера глянули застывшие глаза Палина. Одежда мага была залита кровью.
— Что я натворил! — зарыдал Тассельхоф, не в силах справиться с охватившим его чувством вины. — Если бы я отправился в прошлое, где мне и надлежит быть, Палин и Даламар не погибли бы!
— Я чувствую запах дыма, — оживился Конундрум, потянув носом воздух. — Это напоминает мне о доме, — сообщил он и снова погрузился в работу.
Тас печально смотрел в окно. У подножия Башни Рыцари Тьмы разводили огонь с помощью кипарисовых веток и поленьев. Сухое дерево быстро занималось, и дым валил вверх, расползаясь по каменной стене, словно ядовитый плющ. Тассельхоф понял, что это погребальный костер.
— Конундрум, — тихо позвал он, — как у тебя дела с артефактом? Ты уже починил его?
— Артефакт? У меня нет времени на артефакты, — важно ответил гном. — Но если ты говоришь об этом хитроумном изобретении, то оно готово.
— Хорошо, — вздохнул Тас.
Между тем из Башни показался еще один Рыцарь Тьмы — девушка с коротко стриженными рыжими волосами. Тассельхоф уже видел ее раньше, только не мог припомнить, где именно.
Она также несла на руках чье-то тело, ступая медленно и величественно. По команде минотавра остальные рыцари оставили свои занятия и встали, склонив перед ней головы.
Девушка все так же медленно проследовала к повозке. Кендеру очень хотелось узнать, кого она несла, но ее загородила широкая спина минотавра. Бережно опустив свою ношу на приготовленное ложе, девушка отошла, и тут Тас получил наконец возможность рассмотреть все как следует.
До этого ему казалось, что воительница несла другого рыцаря, возможно, раненого. Однако сейчас он с изумлением увидел в повозке старую женщину и сразу понял, что она тоже мертва. Жалость, которую Тассельхоф почувствовал к усопшей, тут же смешалась с острым желанием узнать, кто она. Возможно, она приходилась родственницей рыжеволосой девушке-рыцарю, поскольку та очень бережно расправила белые одежды умершей, а затем принялась расчесывать пальцами ее длинные, распущенные седые волосы.
— Так Золотая Луна когда-то причесывала меня, Галдар, — сказала она.
Ее слова прозвучали слишком отчетливо для внимательных ушей Таса.
— Золотая Луна! — Кендер ощутил комок в горле. — Она мертва! Как Карамон и Палин... Все, кого я любил, мертвы, и это произошло по моей вине! Это я должен быть мертв!
Лошади, запряженные в повозку, беспокойно переступали с места на место, словно им не терпелось покинуть окрестности зловещей Башни. Тассельхоф снова взглянул на устройство: гному оставалось приладить всего два крошечных камешка.
— Зачем мы пришли сюда, Мина? — раздался грубый голос минотавра. — Ты покорила Солант и задала хорошую трепку соламнийцам, заставив их разбежаться по домам с криком «Мама!». Соламнийский народ теперь твой. Ты добилась того, о чем другие могли только мечтать...
— Не совсем так, Галдар, — поправила его Мина. — Нам еще
