– Плыть! – Алеату передернуло.
Роланд не сказал ничего, он только посмотрел на нее – но этим взглядом сказал все.
Избалованное, испорченное отродье…
Откинув назад волосы, Алеата побежала вперед и, прежде чем Пайтан смог остановить ее, ухнула в воду.
Воды было по колено. По ее поверхности пошли грязные масленые волны, которые внезапно взрезало извивающееся тело, быстро скользившее прямиком к эльфийке.
– Змея! – закричал Роланд, прыгая в воду перед Алеатой и бешено размахивая разтаром.
Пайтан вытащил Алеату обратно на берег. Роланд яростно всаживал клинки в воду.
Потеряв жертву из виду, он остановился и огляделся.
– Куда она делась? Ты видел ее?
– Полагаю, она удрала в тростники. – Рега показала в сторону.
Роланд пошумел еще, внимательно оглядываясь и держа разтар наготове.
– Ты идиотка! – Он задыхался от ярости. – Она могла оказаться ядовитой! Ты чуть не убила себя!
Алеата дрожала в мокрой одежде, лицо ее было бледно, во взгляде читался вызов.
– Ты не.., не оставишь меня позади, – с трудом выговорила она, стуча зубами. – Если ты можешь перейти пруд, то и я могу!
– Мы в кожаных башмаках, в кожаной одежде! Мы можем.., а, да что толку! – Роланд сгреб Алеату и поднял ее на руки.
– Поставь меня обратно! – затрепыхалась Алеата. Непроизвольно она заговорила по-людски, не задумавшись об этом. – Отпусти!
– Не сейчас. Я подожду, пока не доберусь до середины, – буркнул Роланд, входя в воду.
Алеата посмотрела в пруд и вздрогнула от воспоминания. Ее руки обвились вокруг его шеи, она крепко обняла его.
– Ты ведь не сделаешь этого? – спросила она, прижимаясь к нему.
Роланд посмотрел ей в лицо – оно было так близко. Лиловые глаза, широко открытые от страха, были темными, как вино, и опьяняли куда сильнее. Ее волосы реяли вокруг, касаясь его кожи. Ее тело было легким, теплым и трепетным. Любовь обрушилась на него, закипев в крови, причиняя больше страданий, чем змеиный яд.
– Нет, – сказал он внезапно охрипшим голосом и ухватил ее крепче.
Пайтан и Рега шли за ними.
– Что это? – Рега обернулась.
– Рыба, кажется, – сказал Пайтан, быстро шагнув к ней. Он взял ее за руку, и Рега обнадеживающе улыбнулась ему.
Лицо эльфа было сурово и торжественно, он предлагал ей защиту – и ничего более.
Улыбка угасла. Они пошли дальше молча, старательно глядя в воду. Пруд, по счастью, был неглубок, и в середине его вода доходила только до колен. Выбравшись на противоположный берег, Роланд опустил Алеату наземь.
– Спасибо, – сказала Алеата.
Ей было трудно говорить. Не потому, что она говорила по-людски, а потому, что ей было тяжело говорить с этим мужчиной, который вызывал у нее такие приятные и такие запутанные чувства. Ее взгляд скользнул по его губам, и она вспомнила его поцелуй и тот огонь, который охватил ее. Она подумала – повторится ли это еще раз. Он стоял так близко.
Ей надо всего-то придвинуться чуть ближе, меньше, чем на половину шага…
И тут она вспомнила. Он ненавидел ее, насмехался над ней. Она слышала его слова:
«Надеюсь, ты сгниешь здесь.., дура.., идиотка». Его поцелуй был насмешкой, издевательством.
Роланд взглянул на бледное лицо, обращенное к нему, и увидел, что на нем застыло выражение презрения. Его желание обратилось в лед.
– Не стоит благодарности, эльфийка. Да и потом, что такое мы, люди, как не ваши рабы?
Он шагнул в сторону и пошел в джунгли. Алеата последовала за ним. Ее брат и Рега шли отдельно. Каждый из них четверых был несчастен. Каждый был в смятении. И каждый из них думал, что вот если бы другой сказал хоть слово, то все стало бы на свои места. И тем не менее каждый решил, что ни за что не заговорит первым.
Молчание становилось тягостным, оно росло, и уже казалось – это живое существо, присоединившееся к маленькому отряду. Ощущение его присутствия было столь мощным, что, когда Пайтан решил, что слышит сзади какой-то звук – как будто по воде шлепают тяжелые башмаки, – он промолчал, не сказав об этом остальным.
Глава 36. ГДЕ-ТО НА ПРИАНЕ
Эпло и его пес шли по дороге. Патрин внимательно разглядывал стены, но никого не увидел. Он прислушивался, но не слышал ничего, кроме шума ветра в скалах. Он был один на прогретом солнцем склоне.
Дорожка привела его прямиком к большой металлической двери, сделанной в виде шестиугольника, исписанного рунами, – городским воротам. Гладкие беломраморные стены возвышались над ним – в десять раз выше его. Он коснулся рукой мрамора: стены были отполированы так гладко, что и паук не смог бы взобраться по ним. Ворота были заперты. Их охраняла магия, от которой знаки на теле Эпло зашевелились. Сартаны были здесь абсолютными владыками. Без их ведома и позволения никто не мог войти в город.
– Привет страже! – воскликнул Эпло, задрав голову к башням.
Только эхо откликнулось, повторяя его слова.
Пес, встревоженный отзвуком хозяйского голоса, запрокинул голову и завыл. Скорбный вой отразился от стен, приведя в замешательство самого Эпло, который успокаивающе положил руку на голову псу. Когда эхо умолкло, он прислушался, но не услышал ничего.
Теперь можно было не сомневаться. Город был пуст и покинут.
Эпло думал о мире, где постоянно светит солнце, и о влиянии этого нового мира на тех, кто привык к смене дня и ночи. Он думал об эльфах и людях, ютящихся на деревьях, подобно птицам, и о гномах, которые зарылись в мох от безнадежного воспоминания об их подземных жилищах. Он думал о титанах и их ужасающих трагических поисках.
Он окинул взглядом стройные сверкающие стены, приложив руку к белому мрамору.
Камень был странно холодным под лучами солнца. Холодным, твердым и непроницаемым, как прошлое тех, кого изгнали из рая. Он не понимал ничего. Свет, например. Это было во многом похоже на Кикси-Винси Ариануса. Какова его цель? Зачем он здесь? Эпло раскрыл ту тайну – или, вернее, ее ему раскрыли. Он был уверен, что разгадает тайну звезд Приана.
Тем более что он был на одной из них.
Эпло посмотрел на шестиугольные ворота. Он узнал рунную структуру, покрывавшую их серебряную поверхность. Одной руны не хватало. Примени этот знак, и ворота откроются. Это было простейшее построение, элементарная сартанская магия. Зачем?
