Слова принца произвели впечатление на короля. Он выглядел пристыженным – и поделом ему! Он поднял было руку, хотел сказать что-то – быть может, хотел заключить сына в объятия, просить его о прощении… Но гордыня – а может, безумие – не позволили ему этого. Король перевел взгляд на меня: черты его стали жестче. Он развернулся и зашагал прочь, громко сзывая солдат.
– Часть из вас пойдет со мной, – объявил король. – Прочие останутся здесь и будут охранять людей от любой опасности, какая только может на нас обрушиться, – а этот некромант полагает, что так оно и будет. Он просто переполнен всяческими теориями, наш некромант. Последняя его теория заключается в том, что он отец моего сына!
Эдмунд рванулся было вперед, хотел сказать что-то – я схватил его за руку и заставил остановиться, качая головой, без слов говоря – «нет».
Король зашагал к выходу из туннеля; за ним следовало человек двадцать солдат. Выход был узким, солдатам пришлось бы тяжко, если бы они решили выйти из туннеля строем, плечом к плечу. А вдалеке пылало Озеро Горящего Камня, и яростно-алые блики плясали по стенам пещеры.
Люди переглядывались, смотрели на Эдмунда: похоже, они не знали, что говорить и что делать. Кое-кто из членов Совета качал головой и прищелкивал языком. Эдмунд бросил на них яростный взгляд, и они умолкли.
Когда король дошел до конца туннеля, он повернулся к нам.
– Ты и твой некромант – вы останетесь с моими людьми, сынок, – крикнул он, и саркастическая усмешка, кривившая его губы, казалось, слышалась в его голосе. – Ваш король вернется и укажет вам безопасный путь.
И в сопровождении солдат он покинул туннель.
Если бы только…
Драконы огня наделены поразительным интеллектом. Великое искушение – сказать, что все помыслы их обращены к злу; однако же, по чести говоря, кто мы такие, чтобы судить существ, которых почти истребили наши предки? Я не сомневаюсь в том, что, если бы драконы могли – или пожелали бы – говорить с нами, они напомнили бы нам, что у них предостаточно причин ненавидеть нас.
Правда, от этого не легче.
– Я должен был пойти с ним!..
То были первые слова, которые произнес Эдмунд, когда я осторожно попытался разжать его руки, обнимавшие окровавленное, изломанное тело его короля и отца.
– Я должен был быть подле него!
Если бы только я мог поверить – пусть и на краткий миг, – что существует некая высшая сила, божественное существо… Но нет. Я не хочу добавлять ко всем моим многочисленным грехам еще и богохульство!
Следуя приказу отца, Эдмунд остался в пещере. Он стоял, выпрямившись во весь рост, исполненный спокойного достоинства, но лицо его не выражало ничего. Однако же я, прекрасно знавший принца, понимал – ему хочется броситься вслед за отцом. Он хотел объясниться с королем, сделать так, чтобы отец понял его. Если бы только Эдмунд сделал это, быть может, старый король раскаялся бы в вырвавшихся у него обвинениях и извинился. И, быть может, не произошло бы этой чудовищной трагедии.
Как я и говорил, Эдмунд молод и горд. Он был разгневан – и это чувство вполне можно было понять. Его оскорбили перед всем его народом. Он же не был виновен ни в чем. И потому не собирался делать первый шаг к примирению. Его трясло от сдерживаемой ярости. Он молча смотрел в сторону выхода из туннеля. Молчали все. Мы ждали – ждали долго: мне казалось, прошла целая вечность…
Что произошло? Они уже должны были обогнуть озеро, думал я, когда до нас донесся жуткий вопль, словно наполнивший пещеру ужасом и безысходным смертным отчаянием.
Мы узнали голос короля. Я… и его сын… мы поняли, что это даже не предупреждение – это предсмертный крик.
Что слышалось в нем? Ужас – боль – предсмертная мука… И крик этот, подобно взгляду легендарного василиска, словно обратил людей, собравшихся в пещере, в каменные статуи. Я сам чувствовал, как мертвенный холод сковал и тело мое, и разум.
И только для Эдмунда этот крик стал сигналом к действию.
– Отец! – В его голосе слышалась вся та любовь, которой он жаждал с детства. И, как и прежде, не было ему ответа.
Принц бросился вперед.
Я услышал звон оружия, звуки боя – и перекрывающий их чудовищный низкий рев. Теперь я знал, какое имя носит мой ужас. Я понял, что означали руны на карте.
Я видел, как Эдмунд бросился вперед – навстречу той же судьбе, что настигла его отца, и это наконец заставило меня действовать. Так быстро, как только мог, я соткал магическую сеть, подобную тем сетям, которыми мы ловим рыбу, соткал ее, вложив в это все свои силы, и закрыл ею выход из туннеля. Эдмунд увидел преграду, но попытался не обращать на нее внимания. Всем телом ударился он в магическую сеть и, пойманный, забился в ней. Выхватил меч из ножен и попытался рассечь тончайшие нити силы.
Но магия моя, усиленная страхом за Эдмунда, оказалась сильнее. Он не мог покинуть туннель, как не мог ворваться внутрь – с другой стороны – огненный дракон.
Про крайней мере, я надеялся, что не сможет. Я изучил все, что писали древние об этих существах; полагаю, они недооценивали интеллект драконов. Чтобы быть уверенным в нашей безопасности, я приказал людям отойти дальше в глубь туннеля и укрыться в боковых ответвлениях и пещерах. Они бросились врассыпную, словно напуганные мыши, – и члены Совета, и простые люди – и вскоре у выхода из туннеля остались только двое.
Я и Эдмунд.
Он был в отчаянии. Он замахнулся на меня, словно хотел ударить, но передумал. Он просил, он умолял меня, он клялся, что убьет меня, если я не уберу магическую сеть. Но я оставался непреклонным.
Теперь я видел ту страшную бойню, которая происходила на берегу лавового озера.
Над раскаленной лавой вздымался дракон – огромная голова на длинной шее, верхняя часть тела и заостренный конец хвоста. Голова и шея его были черными
– чернее тьмы, что мы оставили позади, той тьмы, которая навеки поглотила Кэйрн Телест. Глаза твари горели яростным багровым огнем; в пасти дракон держал конвульсивно дергающееся тело солдата. С ужасом увидели мы с Эдмундом, как чудовищное существо разжимает челюсти, и человек падает – падает в кипящую лаву.
Солдаты еще пытались сражаться с этим порождением огня и тьмы, в отчаянии своем не понимая, сколь жалко и бессильно перед этой силой их оружие. Одного за другим дракон хватал их – один за другим они падали в огненное озеро, покуда на берегу не осталось лишь одно тело – недвижное тело короля. Когда в раскаленной лаве исчез последний солдат, дракон обратил горящий взгляд к нам с Эдмундом. Несколько бесконечных мгновений он смотрел на нас.
Я готов поклясться, что я услышал слова; позже Эдмунд признался мне, что он тоже слышал их:
«Вы заплатили свою цену. Теперь вы можете продолжать путь».
Багровые глаза закрылись, черная голова скользнула вниз – дракон скрылся в огне.
Не знаю, действительно ли я слышал голос огненного дракона, или это лишь показалось мне, но что-то внутри меня подсказывало, что теперь мы были в безопасности, что дракон не
