патрины ждали на противоположной стороне.
– Пойдем, – уговаривал его Эпло. – Это ведь просто река.
– Нет, не просто река, – сказал Альфред, с ужасом глядя на бегущую воду. – Я чувствую, как она… меня ненавидит.
Эпло пораженно молчал. Да, в самом деле, река вполне может его ненавидеть. Эпло подумал, не соврать ли Альфреду что-нибудь в утешение, но понял, что тот все равно не поверит. Возможно, правда будет для него лучше, чем то, что он может почерпнуть со дна своего воображения.
– Это река Гнева. Глубокая и быстрая, она течет через весь Лабиринт. По легенде эта река – единственное, что было создано в Лабиринте нами, патринами. Когда первые из наших собратьев были брошены в эту тюрьму, их гнев был так велик, что, извергаясь из их ртов, он превратился в реку.
Альфред в ужасе смотрел на него.
– Вода в ней смертельно холодна. Даже я под защитой своих магических рун мог бы выдержать в ней очень недолго. А если ты не погибнешь от холода, волны разобьют тебя о скалы или водоросли утянут на дно и будут держать тебя там, пока не захлебнешься.
Альфред побелел как полотно.
– Я не смогу…
– Ты же прошел через Огненное море. Пройдешь и здесь.
Альфред слабо улыбнулся. Его мертвенно-бледные щеки чуть порозовели.
– Да, я перешел через Огненное море, это правда.
– Попробуй перебираться ползком, на руках и коленях, – посоветовал Эпло, подталкивая Альфреда к мосту. – И не вздумай смотреть вниз.
– Я перешел через Огненное море, – повторял себе Альфред.
Подойдя к узкой перемычке, он опять смертельно побледнел. Потом, судорожно сглотнув, сделал глубокий вдох и положил руки на мокрый камень. Его била дрожь.
– И не тяни, – наклонясь, проговорил ему на ухо Эпло. – На нас надвигается что-то страшное.
Альфред посмотрел на него, открыв рот. Он мог бы предположить, что Эпло сказал это только для того, чтобы поторопить его, но сартан увидел синее свечение на коже патрина. Обреченно кивнув, Альфред изо всех сил зажмурил глаза и на ощупь пополз по мосту.
– Что он делает? – удивленно спросила Кари.
– Переходит на ту сторону.
– С закрытыми глазами?
– С открытыми ему и вовсе с этим не справиться, – сухо сказал Эпло, – пусть попробует с закрытыми.
– Он так будет ползти до вечера, – заметила Кари после нескольких секунд напряженного наблюдения за Альфредом.
До вечера они здесь оставаться не могли. Эпло почесал руку – предупреждающее об опасности свечение рун стало еще ярче. Кари оглянулась на стоящий за спиной лес. Патрины на другом берегу следили за ними с мрачными лицами.
К берегу со стороны города подошло еще несколько патринов. Среди них был молодой мужчина примерно возраста Эпло. Поглощенный тем, что мысленно торопил Альфреда, Эпло, вероятно, не заметил бы его, если бы не совершенно необычный вид мужчины.
Большинство патринов – и мужчины и женщины – худы и мускулисты, потому что проводят жизнь или в бегах, или в борьбе за выживание. Покрытое магическими знаками тело этого мужчины было мягким, округлым, с оплывшими тяжелыми плечами и выступающим животом. Но по тому, с каким почтением относились к нему остальные, Эпло догадался, что это предводитель Вазу, что означало по-патрински “яркий, замечательный, благотворный”.
Подойдя к самому берегу, Вазу наблюдал и, чуть склонив набок голову, слушал, как несколько патринов объясняли, что происходит. Он не отдавал приказов. Здесь по праву распоряжалась Кари. Это был ее отряд. В такой ситуации предводитель оставался наблюдателем и брал на себя руководство только в том случае, если возникали какие-то осложнения.
Пока что все шло своим чередом. Альфред делал успехи. Эпло даже не надеялся на такое. Каменная поверхность моста была хотя и мокрой, но шероховатой, что давало возможность сартану, цепляясь пальцами за выступы и трещины, продвигаться вперед. Один раз его колено соскользнуло. Припав к камням, он сумел удержаться, оседлал мост верхом и с плотно зажмуренными глазами храбро продолжил путь.
Он был на полпути, когда из леса донесся вой.
– Волкуны, – с проклятьем сказала Кари.
Воющие звуки, которые издают волкуны, вызывают ужас и лишают самообладания. Это вой животного, но в нем слышатся слова, вопли о разорванной плоти, теплой крови, хрусте костей и смерти. Сначала раздался одиночный вой, потом к нему присоединились другие.
От неожиданности и испуга Альфред открыл глаза. И увидел внизу под собой кипение черной воды. Он в ужасе прижался к мосту, вцепился в него и замер.
– Только не падай в обморок! – заклинал его Эпло. – Проклятье, только не падай в обморок! Волкуны обычно не воют, не выдают свое присутствие, если не готовы к атаке. А судя по звукам, их здесь целая стая, с которой Кари с ее небольшим отрядом не справиться.
Вазу быстро махнул рукой. Патрины выстроились вдоль берега с луками и стрелами или копьями, готовые прикрыть их переправу. Подбадривая Альфреда, Хаг Рука подошел к краю обрыва, насколько это было возможно, готовый вытянуть сартана на берег.
Эпло прыгнул на мост со своего берега.
– У тебя не получится! – крикнула Кари. – Магия моста позволяет проходить только по одному. Я сама сейчас этим займусь.
Подняв копье, она прицелилась в Альфреда.
Эпло схватил ее за руку, предотвратив бросок.
Она вывернулась, сердито сверкнув на него глазами.
– Он не стоит жизни трех моих воинов!
– Подготовься к переходу, – сказал ей Эпло.
Он сделал шаг вперед, но в тот же миг на другом берегу собака перепрыгнула через Хага Руку, оказавшись на мосту, и побежала к Альфреду.
Эпло остановился, выжидая. Магия, без сомнения, помешает ему, но, может быть, не повредит собаке. Сзади раздался треск сучьев – это волкуны продирались сквозь кусты. Их вой становился все громче. Альфред лежал на животе, загипнотизировано глядя на воду, не в силах двигаться.
Собака легко бежала по мосту. Добежав до Альфреда, она гавкнула, стараясь вывести его из этого оцепенения. Альфред, казалось, даже не слышал ее. В отчаянии собака посмотрела на хозяина, ища помощи.
Кари подняла копье. На другом берегу Вазу сделал резкий запрещающий жест широкой ладонью.
– Воротник! – крикнул Эпло. – Хватай его за воротник и тащи!
Может, собака поняла, а может, сама догадалась. Крепко вцепившись зубами в воротник Альфреда, она потянула его.
Альфред застонал и ухватился за камни еще сильнее. Собака зарычала у самого его горла: “Это еще воротник или уже тело? Как тут разберешь?”
Судорожно глотая воздух, Альфред разжал свои впившиеся в камень руки. Собака пустилась в обратный путь, волоча за собой обмякшего, несопротивляющегося Альфреда по узкой перемычке. Хаг Рука и несколько патринов поджидали на берегу. Схватив Альфреда за руки, они
