голоса призраков, похожие на сухой треск ломающихся костей. Твоя теплая кровь, твоя плоть, твоя жизнь - отныне наши... Наши! Подойди ближе. Отдай нам свою сладкую кровь, молодое горячее тело... Нам холодно... холодно... невыносимо холодно. Подойди ближе... Ближе! Стил ощущал, как над ним сгущается мрак Рощи - непроницаемый, вечный мрак. Он молил Такхизис о помощи, хотя знал, что его молитвы останутся без ответа. Владения ее величества Королевы Тьмы не простирались в пределы Рощи. Здесь безраздельно царствовал ее сын Нуитари, повелитель и покровитель черной магии. Всем было известно, что он редко прислушивался к своей родительнице. Стил всегда думал, что он найдет свой конец на поле боя. Когда он грезил о смерти, то видел себя лежащим подле мраморной гробницы; в ногах сложено оружие поверженных им врагов; товарищи оплакивают его... Но не о такой смерти он мечтал, когда призраки, впиваясь, терзая и кромсая его тело когтями, станут увлекать рыцаря под землю, а он будет корчиться от страха, омерзения и удушья. И после того, как придет смерть-облегчение, смерть-милость, его душа окажется в рабстве бога призраков Чемоша - постыдном и мучительном вечном рабстве... Внезапно отвратительное потустороннее пришепетывание слуг Чемоша прервал чей-то иной голос... Из-за деревьев вышла женщина в синих доспехах и шлеме. Она была красива; лицо обрамлили черные локоны, глаза зазывали и манили, на губах играла улыбка... Нет, она смеялась... Смеялась над Стилом.
- Посмотри на себя! Дрожишь и потеешь, словно ребенок в Ночь Драконьего Глаза... Неужели я выносила труса?! Клянусь Королевой, если это так, я сама скормлю тебя Чемошу! Хотя не было ни малейших признаков ветра, за спиной женщины развевался державшийся на завязках синий плащ. У бедра покачивался меч.
Надменной походкой она приблизилась к рыцарю. Стил знал, кто эта женщина. Знал, хотя и не видел ее ни разу в жизни. Лишь однажды она явилась к нему в Видении.
- Мать... прошептал он.
- Не называй меня матерью! - глумилась Китиара. - Ты мне не сын... Мой сын не может быть трусом. Я Рощу прошла, а ты тут топчешься и думаешь, как задать стрекача, чтобы это выглядело прилично!
- Нет, не думаю! - зло вскинулся Стил, поскольку и в самом деле мысль ретироваться пришла ему в голову. Я... Видение исчезло, растворилось во тьме Рощи. Скрипя зубами, держа руку на эфесе меча, Стил ринулся вперед. Он и думать забыл о Палине, о том, что такой человек вообще существует. Теперь Стил шел в бой, на поединок с Шойкановой Рощей. Рыцарь не слышал шагов у себя за спиной.
От неожиданного прикосновения он вздрогнул; резко развернулся, выхватывая меч.
Палин, тяжело дыша, отступил.
- Стил, это я... Свет кристалла ярко освещал лицо мага. Рыцарь облегченно вздохнул и тут же устыдился своего вздоха.
- Куда ты пропал, Маджере?
- Тебя догонял, Стил!.. Ты почти бежал... Нам нужно держаться вместе.
Теперь они оба могли слышать голоса призраков. Теплая кровь, сладкая плоть...
Сюда... идите сюда... Палин побледнел; побелели даже губы, рука судорожно сжимала посох.
- Благословенный Паладайн! - воскликнул маг. О, боги... Смотри! Он идет прямо на нас! Стил принял боевую стойку... затем опустил меч.
- Ты что? - Палин лихорадочно рылся в сумке со своими магическими атрибутами. Мы должны...
- Отец не сделает нам зла, - тихо произнес Стил. Госпожа Крисания говорила о двух покровителях. Рыцарь приближался. В лунном свете его доспехи отливали серебром. На нагруднике - тиснения: изображения розы, короны и зимородка.
Выкованные еще до Катаклизма, латы являлись настоящей реликвией. Меча рыцарь не имел - он был у Стила. Отец остановился напротив сына.
- Ты обещал, давал слово, что пройдешь этой проклятой Рощей? - спросил Стурм Светлый Меч.
- Да, я так говорил, отец, - твердо ответил Стил, крепче сжимая меч.
Стурм, казалось, оценивал Стила. Его глаза одновременно выражали усталость, заботу, грусть, любовь, гордость... Едва заметно одобрительно кивнув, он произнес:
- Est Sularus oth Mithas.. Стил глубоко вздохнул... и затем медленно, медленно выдохнул:
- Понимаю, отец. Стурм улыбнулся. Поднял руку и указал ею на шею сына.
Потом повернулся и зашагал прочь. Он не исчез в темноте - бесследно растаял в дорожке лунного света.
- Что Стурм имел в виду? - севшим голосом спросил Палин. Рыцарь запустил руку под доспехи и достал амулет. Такими амулетами обменивались любовники-эльфы. Драгоценность, которую Стил носил у себя на шее, была подарена Стурму Эльханой в знак вечной любви. Стурм подарил амулет Стилу...
Драгоценность переливалась ярким, чистым и холодным светом. 'Жить по чести'.
- Я не посрамлю матери... Не подведу отца. Мы пройдем этой гиблой Рощей, - уверенно произнес Стил.
19. Тас изнывает от скуки. Попытка разговорить призрака. Магическая ложка Кендера
Тассельхоф шумно вздохнул и открыл глаза. Откинулся на стуле и вновь исторгнул полувздох-полустон.
- Какая скука, - произнес он. После этих страшных слов вряд ли бы нашелся на Ансалоне хоть кто-либо, кто бы не почувствовал, что пора уносить ноги...
Попробуйте спросить у закаленного в боях воина, что бы он предпочел: оказаться один на один с красным драконом, отрядом драконидов, сонмищем людоедов... или в компании заскучавшего кендера? И видавший виды воин вам скажет (равно как и любой, к кому вы обратились бы с подобным вопросом), что нет ничего более опасного, неприятного, занудного, чудовищного, чем изнывающий от скуки кендер.
Аша, на свою беду, этого не знала. Она и кендер почти сутки находились под чарами сна. Тас проснулся первым и из врожденной деликатности постарался не тревожить девушку. Он отчаянно сопротивлялся соблазну 'по-любопытствовать' - 'исследовать' содержимое сумок Аши, и без преувеличения можно сказать - это стоило ему героических усилий. Однако апартаменты Даламара все же подверглись тщательному досмотру. Да и как он мог удержаться от такого искушения, когда комната была буквально нашпигована всевозможными занятными вещицами. Из своих странствий по Кринну Рейстлин обязательно возвращался с каким-нибудь пустячком, а впоследствии Даламар пополнил коллекцию. Тас с восхищением разглядывал резные деревянные статуэтки, сделанные Диковатыми эльфами; ракушки и кораллы, привезенные с берегов Кровавого Моря Истара; расписные фарфоровые шкатулки с изображениями павлинов из Северного Эргота; огромные сундуки из кедра, с затейливой резьбой, изготовленные Торбардинскими гномами, и прочие удивительные предметы. Будь на то воля Таса,
