– А вот я ничего не ощущаю. И не вижу ничего хотя бы отдаленно похожего на врата.
– А ты и не увидишь, – гордо уверил его Огненный Горн. – Твои наполовину эльфийские глаза тут не помогут. Признайся, ты самостоятельно никогда не отыскал бы пути.
– Признаюсь, – с готовностью согласился Танис, улыбнувшись. – А ты сам?
– Может, и нашел бы, если бы захотел, – упрямо проворчал Флинт, насупив густые брови. – Просто мне это все не очень-то по душе.
Полуэльф со вздохом оглядел горный склон, возвышавшийся перед ними черной стеной.
– Если мы и вправду найдем врата, пустят ли нас горные гномы?
– Я бы не так поставил вопрос, – фыркнул старик в ответ.
Танис вопросительно оглянулся на друга.
– Я бы скорее беспокоился о том, есть ли под этой горой гномы, которые могут пустить или не пустить нас. Что если ворота оставались заперты все эти триста лет из-за того, что их попросту некому открыть?
Стурм зашагал дальше, и Флинт тотчас устремился следом, громко пыхтя и отдуваясь, но не отставая. Танис оглянулся на остальных.
– Мы идем, – решительно заверил Карамон.
Рейстлин кивнул и продолжил подъем, опираясь на свой посох и руку брата. Тассельхоф плелся позади, уже совсем не такой веселый. Процессия как раз выбралась из теснины, теперь они шагали по гладкому, ровному выступу.
– Это работа гномов, – сообщил довольный, как никогда, Флинт, сделав первый шаг. – Ты пришел, Полуэльф! Мы пришли!
Когда-то выступ был значительно шире, но часть его то ли обвалилась, то ли стерлась со временем. Они прошли всего футов тридцать, внезапно Стурм остановился и развернулся лицом к глухой на вид горе. Флинт любовно оглядывал камень, глаза гнома увлажнились. Он издал долгий дрожащий вздох. Когда же Огненный Горн заговорил, его голос показался друзьям неожиданно хриплым и надтреснутым.
– Мы нашли их, Танис. Врата в Торбардин.
– Правда? – Полуэльф просто поедал глазами ровный горный склон, но не видел ни малейших следов.
Стурм протянул руку и коснулся стены.
– Смотри, – тихо велел старый гном, дернув Полуэльфа за рукав.
Рейстлин отстранил Таниса с пути, так хотелось ему увидеть, что будет. Тассельхоф протиснулся вперед и встал рядом со Стурмом, с замирающим сердцем в ожидании уставившись на каменную стену.
– На твоем месте я бы не стал там стоять, – предупредил новоиспеченный принц гномьего народа.
– Мне бы ничего не хотелось пропустить, – возразил Тас.
Стурм пожал плечами и повернулся к горе. Подняв руки, он выкрикнул несколько слов на языке гномов:
– Я Граллен, сын Дункана, Подгорного Короля! Мой дух возвращается в покои предков! Именем Реоркса, я повелеваю вратам открыться!
При упоминании имени бога Флинт поспешно стащил свой шлем, прижав его к груди и почтительно склонив голову.
От рубина в центре волшебной реликвии протянулся луч. Красный и ослепительно яркий, точно огонь Реоркса, свет залил горный склон.
Земля содрогнулась, отчего Танис, пошатнувшись, упал на четвереньки. Гора сотряслась и задрожала. Рейстлину удалось сохранить равновесие лишь при помощи посоха. Карамону же повезло меньше: не устояв на ногах, богатырь съехал вниз по ущелью. Гигантские врата, около шестидесяти футов в высоту и тридцати в ширину, появились на горном склоне. Откуда-то изнутри донесся скрип и скрежет.
– Отойди с дороги! – взревел Флинт.
Гном сгреб Тассельхофа за ворот, оттаскивая в сторону.
Огромная каменная глыба, словно пробка из бочонка с элем, вылетела из стены как раз в том месте, где только что стоял кендер.
Теперь, когда врата были открыты, показался и огромный поворотный механизм, который отодвигал гранитную плиту. Тяжеловесные створки же отворялись шире и шире. Механизм со скрипом и стоном толкал плиту все дальше, пока она не повисла над пропастью.
Ось, приводившая в движение врата, была сделана из ствола толстого и крепкого на вид дуба, однако даже он не выдержал и треснул. Каменная плита сорвалась и с грохотом разбилась о камни у подножия горы. Потрясенные, друзья молча взирали сверху на груду обломков в медленно оседавшем облаке пыли. Затем Рейстлин произнес:
– Врата в Торбардин открыты, но запереть их теперь невозможно.
Полуэльф поспешил тотчас проверить, все ли целы. Карамон поднимался по ущелью. Флинт отпихивал Тассельхофа, норовившего обнять и расцеловать его за спасение собственной, драгоценной, так сказать, жизни.
– Где Стурм? – поинтересовался Танис в тревоге, боясь, как бы рыцаря не убило обломками.
– Он вошел внутрь, стоило вратам отвориться, – ответил Рейстлин.
– Проклятие! – пробормотал Полуэльф.
Они всматривались в темноту открывшегося хода, не в силах разглядеть или услышать что-либо. Изнутри цепочку замерших на пороге путников обдало волной теплого воздуха и резким запахом земли.
– Пахнет темнотой, – заметил, выбираясь на площадку, Карамон.
Танис обнажил меч, и воин немедленно последовал его примеру. Рейстлин потянулся к своему мешочку. А старый гном с угрюмым выражением лица схватился за топор. Медленно и осторожно друзья двинулись вперед, навстречу таинственному сумраку пещер.
Все, кроме Тассельхофа.
– Бьюсь об заклад: я первый кендер, чья нога ступила в Торбардин за три сотни лет! – воскликнул он и, размахивая своим хупаком, ринулся внутрь, радостно вопя во всю глотку:
– Привет, гномы! Я здесь!
– Думаю, за все три тысячи, – сердито буркнул Флинт. – Ни одному кендеру не разрешено было входить в Подгорное Королевство. И должен признать, на то имелись веские причины.
Сердитый гном поковылял за Тасом. Остальные двинулись вслед, как вдруг из темноты раздался самый жуткий звук, который им когда-либо доводилось слышать от кендера.
– Упс!
– Тас! – закричал Полуэльф, однако ответа не последовало.
Бледный солнечный свет, проникавший во врата снаружи, не долго
