говорилось: «Судьба. Она твоя. Окажи ей честь».
Судьба — эта изменчивая, женщина. И она, конечно же, была моей.
Я взглянул и увидел, что Старый Брюзга облизывает ребенку лицо. Можно подумать, что он так по-щенячьи проявляет дружелюбие, но это не так. Джекс тоже это знал. Дракон отодвинул мальчишку подальше, как бы для того, чтобы получше рассмотреть, затем подтащил ребенка к своей открытой пасти.
— Прекрати! — в один голос прокричали мы с Джексом.
— Интересно… — ответил Крез. Он остановился, но продолжал держать ребенка в опасной близости от своих зубов.
Магия Реслин была могучей — зуд стал невыносимым. Мне срочно надо было остановить Креза. Я вскочил, споткнулся о камень и, падая, прокричал;
— Не делай этого!
Дракон повернулся ко мне, затем устроился так, чтобы мы оба находились в поле его зрения. Я лежал на спине и не видел ничего, кроме его выпуклых глаз, раздувшихся ноздрей, огромного тела. Мы оба знали, кто здесь главный и кто был им с самого начала.
Голосом, которым он говорил только тогда, когда думал, что его слишком умные враги считают, что еще можно удрать, Крез сказал:
— Я решил съесть ребенка. Какое тебе до этого дело?
Я пришел в себя — лицо у меня горело — и смущенно улыбнулся.
— Не знаю, что на меня нашло. Должно быть, это пары, которые ты выдыхаешь. Вырвалось, — сказал я, надеясь смягчить его.
Крез опустил свою морду поближе к моему лицу.
— Ты знаешь, что это не так, — сказал он сквозь стиснутые зубы.
Мы давно не смотрели друг на друга с такого близкого расстояния, а может быть, и никогда, если хорошенько подумать. Крез не терпел возражений. Ему было наплевать на Судьбу, он сам был Судьбой. Решения принимались им молниеносно и бесповоротно. Мне всегда нравилось это в Старом Брюзге… до сих пор.
— Ребенок, — напомнил я ему.
— Подождет, — откликнулся он. — Для этого требуется крепкий… желудок, так скажем.
Предположить, что я потерял самообладание, было большим оскорблением. Шутки же по этому поводу означали, что я на один шаг приблизился к тому, чтобы попасть дракону в пасть. И так и эдак — радоваться было нечему. По моей коже, казалось, ползали полчища кусачих насекомых, и приходилось сдерживаться, чтобы не начать их стряхивать. А где-то в глубине сознания я сидел рядом с маленьким ребенком и смотрел, как горит деревня.
Подул резкий ветер, застучали падающие со скалы камни. Крез ждал. Я почесал спину и шею обрывком пергамента, который, как ни странно, все еще держал в руках.
— Крез, я, э-э… — промямлил я. — Этот ребенок должен остаться со мной. Ты не можешь его съесть! — выпалил я на одном дыхании и приготовился к худшему.
— Что ты будешь с ней делать? — взорвался дракон. — Тебе нет никакого проку от этого существа. Ты думаешь, что должен ей чего-нибудь?
Крез был в бешенстве. До этого мы никогда так не ссорились, даже тогда, когда он — однажды — чуть не съел меня.
— Я ничего ей не должен! — прокричал я в ответ, радуясь предлогу, чтобы тоже взорваться. Это было несложно, я и сам изрядно разозлился. — Я оставил ее, честно и благоразумно, ты прекрасно об этом знаешь…
— Я говорю не о матери, глупый ты человек! О Джекс!
— Джекс?! Но Джекс не она. Это он, разве нет?
Выражение морды дракона говорило об обратном, и он отодвинулся достаточно далеко, чтобы я смог переварить эту мысль. Я внимательно посмотрел на небо. Мир передо мной широко распахнулся, ветер внезапно стих. В этом был извращенный смысл. Судьба определенно была женщиной. Она и моя дама сердца, чародейка, знали, как проучить наемника. Я чуть не рассмеялся, заговорив:
— Мальчик, девочка — не играет роли. Она должна остаться со мной…
Я сказал это так, будто сам в это верил — девочка! О, прелестные танцующие сестры, проклятая баба оставила мне девочку — и вручил Старому Брюзге записку Реслин, которую он взбешенно схватил одним когтем.
— Это ничего не значит, — рявкнул он, прочитав. — Драконы не связаны Судьбой.
— А я связан, — сказал я, что удивительно, почти без сожаления (и, быть может, даже с некоторым облегчением оттого, что наконец-то Судьба шлепнула меня по заду). Крез опять говорил со мной, а ползающие муравьи отступали, так что я знал, что у меня есть шанс. — Не имею ни малейшего понятия, что нам делать с необученной девочкой-волшебницей, но это долг, который я должен вернуть. — Я замолчал, ожидая одобрения с его стороны.
Дракон фыркнул, отчасти презрительно, но отчасти и печально — так мне, во всяком случае, показалось.
— Согласен, что из-за этого ребенка у нас будет несварение желудка, — произнес он с вздохом.
Записку, висящую на одном из когтей Креза, пошевелил случайный порыв ветра, который также принес с собой неожиданно вкусный запах.
— Это дым?
— Куда ребёнок-то исчез, а?
И тогда я широко улыбнулся, представив себе гарем танцующих девушек. Нет, не так. Намного, намного шире — я не большой любитель гаремов, да и слишком молоденьких девушек — тоже. Предпочитаю женщин с опытом.
Запах шел из дальнего конца пещеры, и до меня внезапно дошло, как уладить дело со Старым Брюзгой.
Я подошел к входу в пещеру, чтобы украдкой взглянуть на ребенка и подтвердить свою догадку. Крез не отставал от меня. Джекс, высоким голоском напевая песенку, весело подбрасывала поленья в разгорающийся костер под жарящимся ломтем оленины.
Да, мне следовало бы понять, что деревня в этих видениях выглядела слишком уж знакомо. Кроме склонности к магии Джекстер была еще и маленьким поджигателем. Она подожгла свою деревню, деревню Реслин. Ее соседи, наверное, не раз и до этого тушили возникшие по ее вине пожары, а этот был последней каплей. Чудовищные подробности я узнал позже от самой Джекс. Она, и это понятно, гордилась собой.
Как всегда безукоризненно точно выбрав момент, Крез постучал меня по плечу и вручил записку Реслин. На обратной стороне пергамента неразборчивыми каракулями — возможно, сердитые толпы уже подступали — было написано: «Кстати, Джекс весьма неплохо готовит, но следи за огнем». И еще неразборчивее: «Скажи дракону, что, если он будет есть для разнообразия пищу, приготовленную кем-нибудь другим, его будут меньше мучить угрызения совести».
— Гм, что ж, — проворчал я себе под нос и посмотрел на девочку, но Джекс казалась всецело поглощенной приготовлением обеда.
Крез все еще сомневался; то, как развивались события, пришлось ему не очень-то по нутру.
— Нам может пригодиться кухарка, — несмело предложил я. Дракон хлестнул хвостом по земле с такой силой, что на уступе появились новые трещины и откуда-то снизу выкатилось несколько камней. — К тому же она не так много весит, а места достаточно. — Я старался говорить убедительно, но не убедил даже себя.
Старый Брюзга ударил хвостом еще сильнее, так что содрогнулась вся
