Колдун неподвижно стоял рядом с ней, понимая, что предводительница еще думает о нем и еще не позволила ему уйти. Наконец глаза колдуньи блеснули в тени капюшона, и она спросила:
— А других спутников у него не было? Больше никого не было с этими тремя?
Дуук-тсарит ожидал этого вопроса.
— Госпожа... — тихо сказал он, зная, что она ненавидит извинения и оправдания, но не может не признавать пределы своих возможностей. — Возле Врат собралась большая толпа, поднялась суматоха. В конце концов, этот молодой человек, Джорам, — Мертвый. Мало того, если он действительно владеет силой темного камня, мы никак не сможем его увидеть.
— Да, — пробормотала колдунья. — Вы наблюдаете за домом?
— Насколько это возможно, учитывая, что император лично взял их под защиту. Я не решился расспрашивать слуг...
— Вы поступили правильно. Слуги много болтают, а мы не можем допустить, чтобы эти молодые люди насторожились. Помните об этом, когда будете разговаривать с Симкином. Если это те, кто нам нужен, малейшего намека на неприятности будет достаточно, чтобы они сбежали. Наша единственная надежда — на то, что они останутся в городе. Если они выберутся во Внешние земли, мы потеряем их след. Дайте им время, усыпите их бдительность, и они допустят какую-нибудь ошибку. Когда они это сделают, мы будем наготове.
— Да, госпожа. — Дуук-тсарит поклонился и, почувствовав, что его отпускают, исчез.
— Терпение, — прошептала ему вслед колдунья вместо благословения.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
САД
Жители Мерилона знают, что сердце любого дома — это внутренний сад, или домашний сад, как его еще называют. Возле каждого жилища, не важно, насколько маленького и тесного, есть свой внутренний сад — пусть даже это всего лишь грядка с цветами посреди мощеной дорожки. Безмятежность зелени дарует радость и утешение всем, кто живет в доме. Легенды гласят, что Жизнь, которую Олмин дарует семейству, произрастает в домашнем саду.
Конечно же, богатые мерилонцы владеют самыми прекрасными садами. Ухоженный и правильно обустроенный внутренний сад может осчастливить семью и другими способами, и лорд Самуэлс хорошо это знал. Положение в обществе коренится и вырастает в домашнем саду. Поэтому сады лорда Самуэлса были не просто прекрасны. Как и многое другое в его жизни, эти сады были солидным капиталовложением.
Ухаживать за домашним садом не так-то просто. Лорд Самуэлс мог бы позволить себе нанять садовника, но это выглядело бы так, будто он слишком высоко вознесся при своем общественном положении. Поэтому лорд Самуэлс сам ухаживал за садом. Он заходил в сад каждое утро, перед работой, и проверял, все ли там в порядке. Драконьи лилии, например, имели возмутительную привычку выплевывать голубое пламя в определенные часы дня. Эти весьма красивые и полезные цветы могли причинить вред, если за ними не присматривать как следует. Кроме того, лорду Самуэлсу приходилось каждый день подстригать поющий бамбук. Некоторые побеги вырастали быстрее других и постоянно выбивались из общей мелодии. Пальмы-опахала нужно было каждое утро настраивать по погоде. Их раскачивающиеся кроны создавали легкий бриз, приятный в теплые дни, но неуместный, когда на улице прохладно. В прохладные дни приходилось применять магию, чтобы пальмы-опахала не раскачивались.
Но все это были небольшие затруднения. В целом сад лорда Самуэлса был хорошо распланирован, ухожен и весьма привлекателен и нравился всем. Конечно, по размеру он уступал садам представителей высшего класса. Но изобретательный лорд Самуэлс нашел способ сделать свой сад больше — хотя бы зрительно. Садовые дорожки, которые вились среди высоких, пышных кустарников, деревьев и цветов, представляли собой настоящий лабиринт, состоящий из множества поворотов и пересечений. Оказавшись в саду, гость не только терял из виду дом, но вскоре переставал понимать, с какой стороны он находиться. Бродя по дорожкам, направление которых лорд Самуэлс каждый день старательно изменял, гость мог заблудиться в саду и с удовольствием проблуждать здесь несколько часов.
Прогулки в саду были самым любимым занятием Гвендолин — после флирта, конечно.
У Гвендолин было неплохое образование. Сейчас у Альбанара было модно давать дочерям образование. Каждое утро девушка вместе с Марией сидела за уроками, предположительно — изучая теорию и философию магии и религии. Лорду Самуэлсу нравилось каждое утро видеть, как дочь сидит в своей комнате, склонив златокудрую головку над книгой. Уходя на работу, он с удовольствием об этом вспоминал. Но лорд Самуэлс не знал, что стоило ему уйти, как книга тотчас же исчезала или на ее месте появлялась другая, гораздо более интересная — об отважном сэре Хьюго, разбойнике с большой дороги.
Время от времени леди Розамунда тоже давала дочери уроки. Миледи обучала Гвендолин вести домашнее хозяйство, управлять слугами, воспитывать детей. Эти уроки нравились Гвендолин почти так же, как и ее матери. Обе подолгу и с наслаждением возводили и обставляли мебелью роскошные воздушные замки. Но как бы Гвендолин ни нравились уроки матери или книжки Марии о сэре Хьюго, девушка каждый день с нетерпением ждала окончания занятий, после которых они с Марией уходили в сад.
Леди Розамунда говорила, смеясь, что в жилах Гвен течет кровь друидов, потому что девушке на удивление хорошо удавалось справляться со всем, что касается растений, особенно для человека, не рожденного для этого Таинства. От одного только голоса Гвен на самом сухом кусте шиповника могли распуститься цветы. Поникшие, увядающие ростки поднимались от ее нежных прикосновений, а сорная трава прижималась к земле при приближении девушки и старалась не попасться ей на глаза.
Гвендолин никогда не была так счастлива, как во время утренних прогулок по саду. И конечно, по чистой случайности Джорам в это время тоже оказался в саду. По крайней мере, он сказал, что это случайность. Он просто хотел немного подышать свежим воздухом. Молодой человек как будто и вправду удивился, увидев Гвендолин, парящую над ним в воздухе, среди розовых деревьев. Золотые волосы девушки, заплетенные в косы и красиво уложенные вокруг ее головы, сияли на солнце. В легком розовом платье с ленточками Гвендолин и сама казалась похожей на розу.
— Доброе утро, сэр, — сказала Гвендолин, и на ее щеках вспыхнул румянец.
— Доброе утро, миледи, — мрачно ответил Джорам, глядя на нее снизу вверх. Он так и остался стоять на земле.
— Прошу вас, присоединяйтесь ко мне, — предложила Гвендолин и показала на место в воздухе рядом с собой.
К ее удивлению, Джорам еще больше помрачнел, густые черные брови сошлись на переносице в одну суровую, прямую линию.
— Нет, благодарю вас, миледи, — ровным голосом ответил он. — У меня недостаточно Жизни...
— О! — воскликнула Гвендолин. — Мария даст вам Жизнь, раз уж вашего каталиста сейчас нет с вами. Мария! Где ты?
Оглядываясь в поисках каталистки, девушка не заметила, как болезненно исказилось лицо Джорама. Но Мария, которая как раз приближалась к своей госпоже и
