больницы, военные объекты, спиртзавод. Поди угадай, где они?!
Сразу отмели военные объекты, туда тоже не попасть чужим. Но остальные – все эти заводы, депо, – как там проверить?
Пытались вычислить методом исключения. Пришли к тому, что надо либо исключать все, либо ничего.
Первая идея возникла у Оноженко после очередного вояжа в город. Вернулся он злой и голодный. Не смог пройти к центру, был остановлен патрулем и отвертелся только благодаря наличию пакета с покупками, мол, из магазина еду к себе в деревню.
Старший полицейский сунул нос в пакет, вытащил упаковку с лекарствами, поморщился от острого запаха и махнул рукой.
– Вали к себе и можешь пару дней не вылезать никуда. И своим скажи. У нас осадное положение, к отражению штурма готовимся.
Он вдруг осекся, подозрительно посмотрел на Павла.
– А ты почему не в армии? Молодой, здоровый и не в строю?
Оноженко растянул губы в улыбке, одновременно прикидывая, сможет ли свалить всех четверых без большого шума, и ответил:
– Так у меня ночное недержание! Дважды призывали и дважды комиссовали.
Солдаты брезгливо поморщились, а полицейский отпихнул пакет.
– Ссышь в постель, что ли?
Улыбка Павла померкла.
– Хуже, – вздохнул он. – И не только в постель.
Полицейский отстранился, махнул рукой.
– Езжай, засранец! Смотри, по дороге не навали! А то тут скоро наши пойдут, твое дерьмо им нюхать не в радость.
Дважды просить Пашу не надо, он быстро оседлал велосипед и помчался прочь. Давя в душе желание послать заботливого полицая куда подальше!
Оноженко пересказал эту историю и добавил:
– Полицай большое трепло. Выдал чужому не только состояние дел на фронте, но и проболтался о подходе резервов.
– Впредь придется быть вдвойне осторожными, – заметил Баскаков. – Байки о дегенератах на велосипедах и деревенских торговцах вряд ли прокатят.
– К городу перебрасывают резервы, готовятся к уличным боям. И вывозят людей… А это шанс!
Все удивлено посмотрели на Оноженко.
– В каком смысле? – спросил Жарков.
– В прямом. У нас накопилось немало информации о дислокации частей армии коалиции, о позициях артиллерии, ПВО, о планах обороны. Что, если эти сведения попадут к консерваторам? Их разведка, конечно, действует, но данных, как всегда, мало. А тут им на блюдечке последняя информация.
– Дальше? – потребовал Баскаков.
– Дальше просто. Войска консерваторов подходят к городу, начинают штурм. Бои на улицах, свалка, неразбериха. В этой мутной воде мы вполне сможем половить свою золотую рыбку.
– Примут за врага и шлепнут, – предположил Стасюк.
– Риск, а куда деваться? С другой стороны, рискуют и пришельцы. Ретранслятор в опасности! Может, решат его перевести в иное место.
– Да нет, сложно! – протянул Баскаков. – И потом, как мы предупредим консерваторов?
– Пошлем пару человек через линию фронта. Вроде как доброжелатели, или наемники, решившие переметнуться к новым хозяевам.
– Вилами на воде, – не согласился Баскаков.
– Возможно. Но пока это единственный более или менее реальный план. Другого нет.
Разведчики замолчали, прикидывая плюсы и минусы идеи. И минусов выходило гораздо больше. Но это и впрямь пока единственный вариант.
Севастьянов вдруг нахмурился, подозрительно посмотрел на Пашу и спросил:
– А что ты говорил насчет пришельцев? Что они там?…
– Что они тоже рискуют. Ретранслятор в опасности.
– Да нет! Еще?
Оноженко пожал плечами.
– Что они могут спрятать его в более надежном месте…
Иван хлопнул себя по лбу.
– Вот! Спрятать! Они в любой момент могут покинуть город! Уехать на запасную точку. Наверняка на примете есть пара таких!
Баскаков посмотрел на Севастьянова.
– Есть только две дороги, по которым можно выехать. На юг и на восток!
– На южной сидим мы!
Баскаков помолчал, потом сказал:
– Иван! С Бесковым и Жарковым! Берите подводу и дуйте на трассу Тигурен-Коругард. Все одиночные машины и повозки проверять. Под видом выносного поста. Даже если две машины – проверять! Связь каждые полчаса!
Разведчики бросились к повозкам. Через десять минут группа Севастьянова выехала из леса. А группа Баскакова поспешила к дороге, шедшей на юг.
Очень рискованно проверять машины под носом у армии и полиции, но у землян не было другого выхода. Пришельцы действительно могли покинуть Тигурен, и тогда все старания пойдут насмарку. Сейчас любой риск обоснован, лишь бы не выпустить противника из города.
«Ждем до утра, – решил Баскаков. – Если ничего не изменится, завтра отправлю двух человек к линии фронта. Идея Павла, конечно, похожа на бред, но ничего иного пока нет. А тянуть дальше невозможно. Либо пан, либо пропал».
Утро было крайним сроком не только у разведчиков. Штаб Восточной армии консерваторов планировал решительным ударом прорвать фронт и овладеть Тигуреном – одним из стратегических центров обороны коалиции.
Командующий армией Гареб Аперель решил бросить в бой последний резерв – второй Добровольческий корпус. Корпус уже отличился в предыдущих боях и, хотя понес немалые потери, все же сохранял боеспособность. Во всяком случае, других резервов у Апереля не было и поддержать корпус он мог только артиллерией и авиацией. В последний момент командующий снял с соседнего участка фронта единственный танковый полк.
Вообще танки здесь официально именовались – боевые бронированные машины (БРОМ). Существовало два типа: колесные и гусеничные. Гусеничные еще называли пехотными, а колесные – скоростными. Пехотные машины для сопровождения пехоты, их вооружали пушкой и одним или двумя пулеметами. Скоростные имели два пулемета, один из них крупнокалиберный.
Были еще броневики – малые бронированные машины (МБМ) на колесном ходу, выполнявшие задачи разведки и охранения.
