ним только мертвая машина да буря, — а ведь бури не оседлаешь!
Не оседлаешь… А почему бы и нет? Блестящая мысль пришла ему в голову: ветер-то ведь попутный! Он и домчит Следопыта, куда надо! Мигом кинулся Макар в недалекий лесок и выломал там две длинных хворостины. Вернувшись к машине, он торопливо скинул шинель, гимнастерку и сорочку, снова надел шинель на голое тело, а сорочку и гимнастерку связал рукавами и привязал их концами к хворостинам. Потом притянул хворостины к раме мотоцикла, поставив их торчком над седлом так, что получился парус на славу. Порывистый ветер сразу надул этот парус и, как только Макар уселся в седло и растормозил машину, стальной конь рванулся вперед и понесся на крыльях бури.
Холодно было в одной шинелишке, — но что за беда! Макар весь горел нетерпением и желанием поскорей домчаться до разгадки всего. Мимо него неслись темно-желтые обледенелые пашни, голые леса, унылые серые избы. Мужики и ребята выскакивали из домов и, дивясь, глядели, как мчался Макар на мотоцикле под парусом. А он ехал и посмеивался про себя:
— Дивитесь, ребята, дивитесь! Коли в голове не навоз, так сумеем оседлать не только бурю, а и самого чорта!
Что сказал Макару командарм
Штаб армии помещался в уездном городишке, в здании бывшей земской управы. Макар промчался по улицам, возбуждая всеобщее изумление: детишки с базара гурьбой понеслись за ним, собаки лаяли и прыгали вокруг мотоцикла, осаждая Дружка; тот деловито огрызался и кубарем катился вслед за хозяином, всей своей мордой как бы говоря надоедливым псам:
— Ну, чего пристали? Не видите разве, мы по важному делу спешим!
Возле дверей штаба стояло несколько оседланных лошадей, а в сенях толпились вестовые. Спрыгнув с мотоцикла, Макар взбежал на крыльцо. Дружок, конечно, ринулся за ним.
— Куда, товарищ? — преградил дорогу мальчику вестовой.
— Лично к командарму с секретным донесением, — важно ответил Следопыт, нетерпеливо отстраняя красноармейца.
— А собака-то зачем? — удивился тот.
— Это Дружок. Его задерживать нельзя, — невозмутимо возразил Макар, продолжая подниматься по лестнице. Вестовые удивленно переглянулись и пропустили Дружка.
У закрытой двери стояло несколько человек из комсостава. Макар сказал им:
— Товарищи, доложите командарму: прибыл Макар-Следопыт с секретным донесением.
— Кто? Кто? — послышались недоумевающие голоса.
— Макар-Следопыт. Командарм уж сам знает, — нимало не смутившись объявил Макар.
— Да откуда ты?
— Из штаба N-го полка. Прошу доложить.
Те переглянулись и пожали плечами. Наконец, один из них, молодой комбриг, оглядев мальчика с ног до головы, исчез за дверью. Через минуту она снова распахнулась, и на пороге появился тот же комбриг с лицом крайне изумленным и даже растерянным.
— Командарм приказал тебе войти немедленно, — обратился он к Макару. — Ничего не понимаю! — добавил он вполголоса другим.
— А что? А что? — посыпались нетерпеливые расспросы. Но Следопыт, уже не вслушиваясь в дальнейший разговор, направился в кабинет командарма.
Он переступил порог с невольным замиранием сердца: что-то будет? Что его ждет? Неужели же он узнает, наконец, кто был тот таинственный бандурист, чьи глаза, незаметно для самого Макара, наблюдали за ним в течение нескольких месяцев, тот, благодаря которому Следопыт стал так известен, сам того не подозревая, и в дивизии, и в штабе корпуса, и даже, наконец, в штабе армии.
Навстречу мальчику, из-за стола, заваленного картами и пакетами, поднялся человек высокого роста, могучий и рослый, с твердым загорелым лицом и черными усами. Он сделал шаг к мальчику, усмехнулся, развел руками и быстро сказал стоявшим возле стола военным:
— Вот он, каков этот гусь! Хорош, хорош, нечего оказать! Ты бы еще без порток ко мне явился!
Макар так и обомлел и даже ахнул от неожиданности и ужаса: второпях он забыл снять с мотоцикла свой парус и ввалился к командарму в одной распахнутой шинелишке, из-под которой виднелась голая грудь. Бедняга растерялся и покраснел до слез: вот так осрамился! Вот так образцовый красноармеец!
Стоявшие вокруг стола рассмеялись. Но командарм, видя смущение Следопыта, ободряюще хлопнул его по спине и, взяв за шиворот, подтащил к своему стулу. Затем он сел, поставив мальчика между колен, положил ему руки на плечи и долгим, пристальным взором заглянул в глаза. От этого обращения, оттого, что руки командарма были сильны и тверды, но лежали на плечах Макара как-то удивительно мягко и тепло, — Следопыт сразу повеселел. Он вскинул на командарма свои черные глаза и так же пристально и смело взглянул на него.
— Хват! — коротко бросил командарм и опять сверкнул белыми, большими как у лошади, зубами. — Вижу, Мартын не врал. Люблю.
Присутствовавшие многозначительно переглянулись и, посмеиваясь, опять уставились на Макара. Командарм продолжал:
— Ранен в ногу? Сядь. Зря не трудись… А вы, товарищи, оставьте-ка нас на минутку вдвоем. Потом позову.
Он усадил Следопыта на стул, стоявший напротив него, дождался, пока все не вышли из комнаты, и потом, по-прежнему, не сводя внимательного взгляда с лица мальчика, сказал ему:
— Так-то брат-дружище, давно хотелось мне увидать тебя. Но у меня первое правило: никаких протекций. Хотел служить — служи, покажи себя. Потому-то до этих пор мы с тобой и не познакомились. Зато из тебя теперь вышел настоящий вояка. А убили бы, что за беда? Правда?
— Правда, — твердо ответил Макар, блеснув глазами.
— То-то. Службой твоей мы довольны. А ты доволен?
— Очень.
— Я знаю. Почему ко мне голый приехал?
— Машина поломалась, так я сделал из гимнастерки парус.
— Ловкач! Не всякому в голову придет! — захохотал командарм. — А теперь вот что, друг: Мартына помнишь?
— Как не помнить! — воскликнул Макар, только и ждавший, когда же, наконец, тот заговорит о Мартыне.
— Коли помнишь, так я тебе прочту, что пишет этот самый Мартын. Только неделю назад получил письмо, почему тебя сюда и вызвал.
— Так это вы меня вызвали! — подпрыгнул на стуле Макар. — А я думал, начдив меня послал.
— Хорошо, что ты много думаешь! — усмехнулся тот, доставая из кармана письмо. — Вот что он пишет.
Он пробежал глазами первую страницу письма и начал читать вслух со второй страницы:
«Сообщи мне, как подвигается служба Макара-Следопыта. Задержавшись на Украине из-за организации восстания в тылу белых, я не раз вспоминал о нем. Уж и заварил он кашу, сам того не ведая! Михаил о, отвозивший обоих ребят в Милорадовку, задержался там и видел все чудеса, какие натворил его замечательный пес Дружок после того, как мальчишки удрали на автомобиле…»
— Что такое? — вскрикнул Макар, вскакивая со стула.
— Не знаю и сам, — отвечал с улыбкой командарм. — Слушай дальше.
«Описывать все это подробно нет ни места, ни времени. Скажу только, что из-за Макара и Дружка у их врага, помещика Балдыбаева, пропала неизвестно куда дочь. Балдыбаев превратился в настоящего тигра: собрал отряд партизан из крупных кулаков и каких-то башибузуков, носится по Украине, разыскивает
