О том, на что может пригодиться поповская ряса и как важно иногда быть девчонкой
Еле отдышался измученный бандурист. — Ну, спасибо тебе, Макар! Выручил! Я этой услуги ввек не забуду. Как это ты меня не бросил, когда я свалился с лошади? Ведь казаки могли нас поймать.
— Разве можно бросать друга в беде? — важно ответил Макар. — Индейцы так не делают. А я ведь Следопыт-Орлиный Глаз.
— Хороший ты парень, как я погляжу. Ну, вот что, Орлиный Глаз. Как мы теперь отсюда выберемся? Я ничего не понимаю: где мы и куда нам итти.
— Я зато очень хорошо понимаю. Мы с Дружком не раз здесь за утками лазили. Вот только дождь проклятый, — до костей мы промокли. Ну, да я привычный!
Оба помолчали. Макар о чем-то долго размышлял, потом спросил:
— Дяденька, а дяденька! А как тебя звать? Ведь я этого не знаю до сей поры.
— Зови меня Мартыном, с тебя хватит.
— Ладно, Мартын, так Мартын! Вот что, Мартын, пойдем камышами в Заборы. Там у меня есть свои ребята, они нам помогут.
— А далеко итти?
— Верст пятнадцать. К вечеру будем. Оно хорошо, что дождь идет, — никого не встретим. Эх, жалко вот, что Дружок пропал! Уж не убили ли его казаки?
— Ну, авось! Пойдем!
Они начали пробираться густыми зарослями. Дождь лил в три ручья. Оба озябли, зуб на зуб у них не попадал.
Прошло около часа. Вдруг порыв ветра донес до них жалобный вой. Макар прислушался и радостно подпрыгнул:
— Слышишь, а ведь это воет Дружок! Пойдем на голос.
— Как же итти? А если его казаки поймали? Тогда они и нас подцепят.
Макар укоризненно посмотрел на Мартына.
— Эх ты, Мартын с балалайкой! Я ведь тебе говорил, что индейцы в беде друзей не бросают. Если Дружок попался, надо его выручать.
Мартын усмехнулся.
— Ну, ладно, что с тобой делать! Идем. Они повернули в ту сторону, откуда доносился лай.
Макар спешил, лицо его было до крайности озабочено.
— Чудное дело! — сказал он. — Воет, словно на цепи! Что бы это значило?
Камыши скоро кончились. Они вышли на пригорок и увидали шалаш, стоявший на самом берегу Днепра. Возле шалаша на привязи сидел Дружок и жалобно выл. Никого больше по близости не было.
— Э! — воскликнул мальчик, — да ведь здесь живет Федька-рыбак! Так это он Дружка привязал! Ну, бояться нечего.
Он смело подошел к шалашу и заглянул внутрь. Там кто-то спал, накрывшись рядном.
— Федька! — крикнул Макар.
Из-под рядна высунулась чья-то курчавая голова и сонно поглядела на подошедших. Потом лежавший зевнул, потянулся и сказал:
— Ага, Макарка, пришел! Я так и подумал, что ты близко, когда Дружка увидал. Уж очень он скулил, — надоел мне! Я понял, что он от тебя отбился, и привязал его.
Дружок, увидав Макара, начал так рваться на своей привязи, что чуть не повалил весь шалаш. Мальчик отвязал его, и пес кинулся к нему на грудь, радостно визжа.
— А это что за человек? — спросил Федор, указывая на Мартына.
— Это человек прохожий, его надобно в город доставить. Тут, брат, дело тайное.
Федор задумчиво пожевал губами и сделал серьезное лицо.
— Тайное? А что такое?
Жук присел к нему в шалаш и зашептал, кивая головой на Мартына, глядевшего на них с тихой усмешкой.
— Это, брат, человек важный: из Красной армии. Надо его выручить: если его казаки поймают — живым ему не остаться!
— Вот что! — протянул Федор.
— Первым делом, его надо переодеть.
— Понятно!
— А вторым делом — достать лошадей и увезти в город.
Федор подумал с минуту и покачал головой.
— Эх, досада! Притти бы вам часом раньше: папанька мой нынче в город поехал. Ну да постой: если мы сейчас пойдем в Заборы, так мы его там еще захватим. Ему надо еще лошадь подковать. Только он красного не повезет — побоится.
— А мы его попросим!
— Пустое дело! Тут надо что-то придумать.
— Дорогой придумаем. Идем! — сказал Макар решительно и поднялся на ноги. Мартын вопросительно взглянул на него.
— Ну что, Орлиный Глаз? Есть что-нибудь новенькое?
— А вот увидишь! Теперь айда в Заборы!
Все трое поспешно зашагали по мокрым тропинкам. Дождь уже перестал. Из-за разорванных туч выглянуло солнце, стоявшее еще высоко.
Итти им предстояло часа три, причем они выбирали самые глухие и самые короткие тропки, а кое-где лезли прямо сквозь заросли и камыши. Дорогой Федор расспрашивал Макара об его приключениях, и тот ему охотно рассказал обо всем.
— А далеко отсюда фронт? — спросил Федор, когда они подходили к Заборам.
— Верст тридцать. А что?
— Вчера под вечер самокат тут проезжал. Машина у него сломалась, так Балдыбаев страсть, как трусил, боялся, что в город не поспеет. Говорили, будто белые отступают. Дочка так ревмя и ревела. А он ей: «Говорил я тебе — сиди в городе, так нет — захотелось в имение прокатиться! Теперь уж терпи, коли такая храбрая!»
— Что ж, починили машину?
— Нет, пешком в Заборы вернулись, у попа ночевали. А за самокатом лошадей прислали, оттянули его обратно.
— У попа? — переспросил Макар и широко раскрыл глаза: ему в голову пришла блестящая мысль.
— Ну, Федька, вот что: дело в шляпе! Ты иди к своему тятьке, скажи ему, что повстречал батюшку из дальней деревни: в город-мол поп пробирается и просит его подвезти, он заплатит. А я тем временем все соображу.
— Поп из дальней деревни? — разинул рот Федор.
— Ну, да ты голову не ломай, там увидишь. Мартын, слышавший этот разговор, сразу смекнул, что затеял Макар, и засмеялся:
— Я вижу, ты уже придумал кое-что? Я да не придумаю! Не на таковского напал!
— Посмотрим! Посмотрим!
Они подошли к первым хатам Заборов, когда солнце уже начало клониться к закату. Федор побежал в кузницу, где его отец должен был ковать лошадь, а Макар, посадив Мартына в коноплю и велев ему ждать, побежал во всю прыть к поповскому двору.
Первое, что он там увидел, был синий автомобиль Балдыбаева. Солдат и подпоручик лежали под ним на спине и ковырялись в машине. Рядом стоял долговязый Игнашка, попов работник, пяля глаза на самокат. Он-то и был нужен Макару.
