Я больше не пытался с ним разговаривать, просто пришпорил Вороную. Она прекрасно чувствовала себя на ровной местности, а вот среди холмов ей приходилось нелегко, но она справилась. И вскоре я заглянул в долину, где, как я знал, меня ждал Ночной Волк.
Мне не терпелось броситься к нему навстречу, но его неподвижность пугала меня, словно жужжание мух, почуявших кровь. Я заставил себя медленно объехать долину, старательно разглядывая землю и пытаясь уловить необычные запахи. Мне удалось заметить в пыли следы двух подкованных лошадей, затем они повернули в противоположном направлении. Значит, всадники совсем недавно побывали в дубовой роще. Я больше не мог сдерживать себя и въехал под благословенную тень деревьев, словно добровольно совал голову в петлю.
Он лежал, тяжело дыша, в тени дуба. Прошлогодние листья прилипли к окровавленной морде и располосованному боку. Я соскочил с Вороной и бросился к нему. Когда я положил руки на спину Ночному Волку, его мысли почти безмолвно смешались с моими.
Меня удивило, что для него это стало неожиданностью. Мальчика и кошку соединяет Уит. Конечно же, они действовали сообща.
Я страшно разозлился на Вороную, которая дважды отбегала от меня, прежде чем мне удалось схватить поводья. Я накрепко привязал ее к кусту, а потом отнес Ночному Волку воду и еду. Он попил из моих сложенных ладоней, а потом мы вместе перекусили. Я хотел бы смыть кровь с ран, которые видел, но знал, что он мне не позволит.
Его эта перспектива не обрадовала, но он не стал спорить. Раны на животе Ночного Волка оказались значительно серьезнее, поскольку кошка, видимо, сумела подтянуть его к себе, а на брюхе у него не такая густая шерсть, как на спине. Широкие царапины с рваными краями уже начали гноиться. Хорошо еще, что когти прошли не слишком глубоко. Я боялся, что увижу внутренности, а увидел лишь разорванную, располосованную кожу и мышцы. Я проклинал себя за то, что не захватил никакой мази, чтобы облегчить страдания волка. Прошло слишком много времени с тех пор, как мне приходилось думать о подобных вещах, и я расслабился.
Он не смог объяснить мне понятнее, что имел в виду. Я несколько минут сидел, погрузив пальцы в его шерсть, раздумывая, что нам делать дальше. Принца увезли. Кто-то, кого он не звал, прискакал, чтобы забрать его, причем ровно в тот момент, когда кошка отвлекала Ночного Волка. И где же его теперь прячут?
Я пригладил его шерсть и попытался снять сухой лист с одной из царапин.
Он мог. Быстрый, точно змея, он схватил зубами мое запястье, сжал его, а потом выпустил.
Я понимал, что это мстительное предложение он высказал не всерьез. Ночной Волк не хуже меня знал, что будет с принцем, если мы убьем его партнера.
Я чувствовал, что его мысли опережают мои. Волк заглядывал дальше, чем я пока смог разобраться.
Эта мысль привела меня в ужас. Впрочем, я был моложе Дьютифула, когда, выполняя приказ Чейда, впервые убил человека. Мне не понравилось, но я не особенно задумывался над справедливостью своих поступков. В те времена роль моей совести играл Чейд, и я во всем ему верил. Интересно, есть ли такой человек в жизни принца, человек, чье мнение для него важнее собственного?
Он допил воду. А потом я оставил его под кустом, хотя мне очень этого не хотелось. Я не стал искать след беглецов, а поскакал в Гейлкип, взял шкатулку и вернулся к охотникам. Они перебрались на другое место, но я легко отыскал их. Когда я протянул лорду Голдену шкатулку, он