недостаточности обеспечения военнопленных всем необходимым. Главная причина тому — огромная масса пленных, которой ранее никто не ожидал, так как все стороны рассчитывали на скоротечный характер войны, на срок до шести месяцев, когда количество взятых в плен людей исчислялось миллионами.
Проблемы с продовольствованием военнопленных начинались немедленно после их попадания в неприятельский плен. Высокоманевренные операции 1914 года, характеризовавшиеся быстрым изменением фронта, изнуряющими маршами в районах приграничной территории, не давали возможности интендантским службам снабжать даже и собственные действующие соединения. Говорить в таких условиях о надлежащем снабжении пленных не приходилось в принципе.
Надо помнить, что победившая сторона старалась отправить взятых в плен солдат и офицеров противника в глубь своей страны как можно быстрее. В любой момент можно было ожидать, что контрудар противника отобьет только что захваченные трофеи. Например, и после Танненберга в середине августа 1914 года, где была разгромлена 2-я русская армия ген. А. В. Самсонова, и в начале февраля 1915 года в Августовских лесах, где был пленен 20-й армейский корпус ген. П. И. Булгакова, соседние русские части имели возможность отбить своих пленных. Организовать соответствующие удары русским не удавалось, однако немцы немедленно отправляли в ближний тыл взятых русских военнопленных. Точно так же поступали и русские после Галицийской битвы августа 1914 года, и в ходе осенних сражений в Польше, где лицом к лицу сходились сотни тысяч русских, австрийцев и германцев.
Первое полугодие войны дало массу пленных, которые в львиной доле перевозились в глубь собственной территории для последующего сосредоточения в лагерях. Какая-то часть, конечно, оставалась на прифронтовых работах. Бедность русской приграничной полосы железнодорожными линиями побуждала победителей гнать взятых в плен врагов к конечным выгрузочным станциям, откуда они отправлялись в тех эшелонах, что подвозили на фронт пополнения, продфураж и разнообразное воинское имущество. Скорость передвижения колонн военнопленных не позволяла кормить их в это время так, как того требовало международное право.
Участник войны вспоминал, что когда осенью 1914 года немцы гнали русских пленных по Польше в свой тыл, то лишь раз в сутки останавливались в деревнях, давали полчаса-час на готовку картошки, которую ели полусырой, а потом гнали дальше. Общее разорение территории, где проходили интенсивные боевые действия, оказывало свое влияние на снабжение людей. Польские крестьяне охотно делились с пленными русскими солдатами картошкой, но хлеба у них все равно уже не было. Чем дальше от фронта, тем с пленными обращались все хуже и хуже, отстававших часто убивали, и пленные, как правило, питались сырым картофелем и свеклой. Война есть война: «Люди превращались в животных, которые только о еде и мечтали».[171]
Данные сведения подтверждает и официоз. После боев пленные отводились на ближайшие тыловые пункты, где из них составлялись большие партии. Затем — движение своим ходом до железнодорожной станции, и только здесь пленные получали первую пищу. До того «при следовании к железнодорожным станциям, длившемся иногда несколько суток, пленным не выдавалось никакой пищи, и они были вынуждены питаться сырым картофелем, брюквой и морковью, вырывая овощи из полей, мимо которых они проходили, и подвергаясь за это побоям, ударам штыками, а иногда и расстрелам со стороны конвоиров..». Ослабевших и раненых бросали на повозки друг поверх друга. Перевязки не производились чуть ли не вплоть до концентрационного лагеря. В ожидании эшелона — ночлег под открытым небом.[172] Более-менее военнопленных стали кормить только в лагерях, так как здесь было гораздо проще наладить снабжение.
Однако и в лагерях для военнопленных наладить лагерный быт удалось далеко не сразу. Провал германского блицкрига в Битве на Марне, последующее установление позиционного фронта на Западе, постоянные переброски резервов на Восток, ожесточенные бои в Карпатах — все это к концу года показывало, что расчет на скоротечный исход войны не оправдался. Следовало беречь ресурсы, в чем особенно нуждались отрезанные от мировых рынков и вынужденные рассчитывать преимущественно на собственные силы (не считая контрабанды через нейтральные государства, которая являлась для немцев существенным подспорьем) Центральные державы.
Правда, в это время еще существовали такие продовольственные рынки, как Италия (вступила в войну на стороне Антанты весной 1915 года) и Румыния (вступила в войну на стороне Антанты в августе 1916 года), не считая сочувственно настроенных к Германии Болгарии и Швеции. Однако и тогда еда в лагерях для военнопленных не отличалась особенным изобилием. Так, паек в солдатском лагере в Германии в конце 1914 года состоял: утром и вечером — кофе; завтрак — 200 граммов хлеба, который на 75 % состоял из картофеля. Обед — болтушка из кукурузной крупы с кипяченой водой и иногда с кусочками мяса. Ужин — немного картофеля, а иногда — селедка.[173]
Защита интересов военнопленных в соответствии с международным правом поручалась нейтральным государствам. Так, интересы русских пленных защищало посольство Испании. Интересы немецких пленных в России представляли шведы, австрийцев защищала Дания. Помимо испанцев, защитой русских пленных в Германии занималось Российское общество Красного Креста, являвшееся частью Международного Красного Креста.
Для защиты интересов российских граждан, оказавшихся с началом войны в трудных условиях (интернированные, туристы, военнопленные и проч.), в нейтральной Швейцарии был создан Центральный комитет помощи российским гражданам, расположившийся в городе Берн. При нем и параллельно с ним действовали разнообразные специальные комитеты помощи русским военнопленным, которые взяли на себя первую заботу о русских солдатах и офицерах, оказавшихся в австро-германском плену. Средства для деятельности этих комитетов поступали из России, а также на первых порах, пока еще была надежда на непродолжительность конфликта, существовали благотворительные пожертвования.
В своей работе комитеты стремились прежде всего к соблюдению справедливости в мероприятиях продовольственной помощи военнопленным. В связи с тем, что никто не мог, разумеется, дать комитетам точную информацию о количестве людей в лагерях, было решено возложить задачу распределения помощи на плечи самих военнопленных. Так, Лозаннский комитет по оказанию помощи русским и сербским военнопленным в Австрии сообщал: «С первых же дней своей деятельности Комитет стал на ту точку зрения, что все вещи должны отправляться коллективными посылками, а не индивидуальными». Иными словами, вследствие ограниченности средств комитет не мог помочь всем, а потому справедливо считалось, что помощь должна быть оказываема наиболее нуждающимся, что было возможно только через доверенных лиц среди самих военнопленных. Секция помощи военнопленным при Центральном комитете помощи российским гражданам в Швейцарии (Берн) также сообщала: «Вступая в сношения с лагерями, Секция… совершенно правильно держалась того взгляда, что более целесообразное распределение посылок на местах требует, чтобы оно производилось комитетами самих военнопленных. Им на месте виднее степень нужды каждого пленного товарища. К тому же коллективная раздача гарантирует наибольшее соблюдение общественного интереса в деле помощи нашим соотечественникам». Отсюда вытекало требование к лагерной администрации образования таких комитетов среди военнопленных.[174]
Таким образом, продовольственная поддержка русских военнопленных из Швейцарии проводилась в виде посылок. Эти посылки были небольшими, состояли исключительно из наиболее необходимых и не скоропортящихся продуктов. Величина посылок обусловливалась, во-первых, нехваткой средств и во- вторых, расчетом на адресный характер вручения. Выше показано, что швейцарские комитеты предполагали, что посылки не будут делиться между военнопленными, так как на всех все равно не хватит, но поступят наиболее нуждающимся. То есть не каждый пленный сумеет воспользоваться находящимися в посылке предметами. Поэтому каждая посылка стоила от двух до четырех франков и включала в себя: два килограмма хлеба или сухарей, коробку сгущенного молока, четвертушку чая, или шоколада, или какао, либо сыра, кусок мыла, сахар, папиросы, табак и папиросную бумагу.
К сожалению, комитеты помощи русским военнопленным не имели возможности связаться со всеми лагерями без исключения. О каких-то лагерях просто не знали, остальным не могли помогать ввиду скудости средств. Поэтому помощь оказывалась лишь некоторым из них. Например, Бернская секция в октябре 1914 года поддерживала связь с двенадцатью лагерями. Об объеме оказываемой помощи может говорить пример продовольственных посылок за октябрь 1914 года:
— хлеба и сухарей — 546 пакетов (2102,95 кг),
