Зато Цимбаларь, уже поместивший заветный номер в память своего мобильника, умствованиями Христодулова заинтересовался.
– Допустим, какой-то резон в твоих словах есть, – сказал он, придирчиво изучая шедевры бредового мышления, богато представленные на стене. – Но тогда объясни нам, убогим, что должна означать сия бутылка, в которую как бы заключён телефонный номер? Пивную?
– Нет, – глядя на гостей ясными глазами, сказал Христодулов. – Библиотеку.
– Но почему?
– Там спиртное нельзя употреблять. Связь самая непосредственная…
Наступило тягостное молчание, и, чтобы как-то разрядить его, Христодулов вновь обратился за помощью к отцовским художествам.
– Сейчас вы всё поймёте, – он ткнул пальцем в первый попавшийся значок. – Треугольник – это, само собой, поликлиника. Там на справки лепят штампы подобной формы. Квадратик – автосервис…
– Лучше бы не квадратик, а кружок, – прервал его Цимбаларь. – Хоть какая- то связь с колесом.
– Кружок было бы чересчур просто, – возразил Христодулов. – Кружком здесь обозначается цирк.
– Из-за арены, что ли?
– Не совсем. Во времена моего детства в тамошнем буфете продавались особо вкусные бублики.
– Ладно, а как бы ты, к примеру, обозначил номер милиции? Крестом, вилами, решеткой?
– Полумесяцем, – незамедлительно ответил Христодулов.
– Ты нас, часом, с мусульманами не путаешь?
– Отнюдь. Просто у меня в сознании выстроилась такая ассоциативная цепочка – ночь, мрак, луна, милиция. Да и ваши патрульные машины называются «луноходами». А это не зря.
Кондаков, всё это время рассматривавший Христодулова со скорбным участием, сказал:
– Полагаю, что на этом можно и закончить. На прощание попрошу одну небольшую консультацию. Так сказать, чисто утилитарного свойства. В чём конкретно заключалась модернизация «боте-патрона»?
– Неуправляемый снаряд превратился в управляемый. К прежней конструкции пришлось добавить головку самонаведения и газодинамические рули. Учитывая размеры «боте-патрона», это было не так-то просто. Излучатель кодированных сигналов, а проще говоря, радиомаяк, формой и размерами напоминал булавку. Воткнул её намеченной жертве в одежду, а потом стреляй хоть с тысячи метров. Промаха не будет.
– Всё ясно, – Кондаков переглянулся с Цимбаларем. – Если в шляпу воткнешь – голову оторвёт. Под стельку сунешь – ноги не станет… Благодарим за помощь, гражданин Христоплюев. Надеемся на плодотворное сотрудничество и в дальнейшем… Только с ассоциативными цепочками впредь будьте поосторожней.
– А нельзя ли к вам во внештатные сотрудники записаться? – стыдливо потупившись, поинтересовался кукольник.
– Это надо будет уточнить. Судимых мы, как правило, не берём, но для вас, возможно, будет сделано исключение.
На лестничной площадке они с облегчением вздохнули. Что ни говори, а человек с заумью – это тот же дурак, только ещё хуже.
Цимбаларь, потирая руки, сказал:
– Если всё сложится удачно, вечерком можно будет отпраздновать успешное завершение операции. Жаль, Ванька куда-то запропастился…
– Не та рыбка, которая на крючке, а та, которая в садке, – наставительно произнёс Кондаков. – Поклёвка сама по себе ничего не значит. Рыбку ещё надо суметь подсечь и к берегу подвести. Говорю это тебе как рыбак с сорокалетним стажем… Поэтому пороть горячку не будем. Сейчас вернёмся в отдел и всё тщательно подготовим. Оружие, технику, людей.
– Каких ещё людей? – насторожился Цимбаларь.
– Помощников… Зачем нам вдвоём рисковать?
– Эти помощники нам всё дело и провалят! Было уже такое, и не раз… Как- нибудь сами справимся. Не впервой. В крайнем случае, Лопаткину с собой возьмём.
– Вместо щита её вперёд пошлёшь?
– Нет, вместо приманки. Я сам сойду за грузило, а ты, соответственно, за поплавок…
– Пятый подъезд, третий этаж. Квартира тридцать пять, – сказал Цимбаларь, издали рассматривая дом, в котором предположительно мог находиться старичок- убийца.
– Все окна выходят на одну сторону, – добавил Кондаков. – Я закурю, пожалуй…
– Лучше не надо, – твёрдо сказала Людочка. – Так только перед смертью говорят. Дескать, курну напоследок… А вам ещё жить да жить. Поэтому берегите здоровье.
– С тобой разве поспоришь! – Кондаков швырнул незажжённую сигарету в урну.
Оглядев здание со всех сторон, они не стали соваться к нему, а устроились на скамеечке поодаль.
– Что ты ещё успела выяснить? – спросил Цимбаларь у Людочки.
– Согласно домовой книге в тридцать пятой квартире проживает бездетная супружеская пара и инвалид-колясочник сорока лет от роду, брат хозяйки. В этом составе они обитали здесь и десять, и пятнадцать лет назад. Телефонный номер квартиры не менялся с восемьдесят пятого года. Все её жильцы характеризуются положительно. Судимостей и административных нарушений не имеют. Инвалид заочно получил высшее образование и сейчас подрабатывает переводами. Его сестра и свояк – медики. Сейчас находятся на отдыхе в Краснодарском крае. Никакой связи с лицами, уже фигурировавшими в деле Голиафа, эта троица не имеет. Подозрительные старички в их квартире никогда не появлялись.
– Значит, я буду первым, – попытался пошутить Кондаков.
– Чувствую, опять пустышку тянем, – процедил сквозь зубы Цимбаларь.
– Сие ещё неизвестно, – возразил Кондаков. – За этими инвалидами глаз да глаз нужен. Я раз на одного такого нарвался. Он днём в коляске дремал, а ночью зазевавшихся прохожих грабил. Вышли на него буквально чудом. Видели бы вы, как он при задержании сиганул с пятого этажа! Но в конечном итоге действительно стал инвалидом первой группы. Как говорится, справедливость восторжествовала.
Не обращая внимания на стариковскую велеречивость, порождённую теми же причинами, которые у других вызывают холодный пот, дрожь в коленках и расстройство пищеварения, Цимбаларь сказал Людочке:
– Ты пойдешь первой. Представишься сотрудницей службы социального обеспечения, проверяющей бытовые условия неработающих пенсионеров. За документы не беспокойся – комар носа не подточит. Постарайся всё там выведать и высмотреть. В двухкомнатной квартире постороннему человеку спрятаться трудно. Особенно старику. Под диваном калачиком не свернёшься. Но долго там не задерживайся, иначе возникнут подозрения. В случае опасности нажмёшь вот на эту кнопочку, – он передал ей мобильник со специальными наворотами, временно позаимствованный в технической службе. – Мы явимся через пару минут.
– А убить меня могут всего за одну секунду, – не без кокетства промолвила
