убрали со шкур овец красные кресты, чтобы никто ничего не мог заподозрить. И тогда я сбежал, — спустя мгновение он повторил с возмущением: — Убрали красные кресты!
Жакоб кивнул. Да, это было чудовищное преступление! Красный крест являлся знаком того, что человек передал свое имущество под защиту ордена: мельник рисовал его на своей мельнице, домовладелец — на стене дома, хозяин стада клеймил крестом свой скот; кроме того, владения ордена тоже были помечены красным крестом. Увы, на помеченную красным крестом собственность было совершено посягательство! Красные кресты страшили сыщиков, занимающихся розыском тамплиеров!
— Куда ты, собственно говоря, собрался? — поинтересовался пастушок, вытирая рукавом рот.
— В Париж.
— Я тоже собрался в Париж, — сказал пастушок, — и, кстати, меня зовут Эрек.
— А меня — Жакоб, и крещен я в честь Великого магистра. Я намереваюсь…
— Тихо, люди идут!
Мальчики проворно юркнули в «пещеру» и загородили тюками лаз. Значит, уже наступило утро? Жакобу казалось, что эта ночь пролетела гораздо быстрее, чем предыдущие. Гребцы вернулись и бросили на корабль свои котомки. Жакоб узнал голос Ришара, потом послышались незнакомый мужской голос и спотыкающийся топот лошадиных копыт по палубе. Лязгала цепь; с тумбы спустили канат и бросили на корабль. Чужак вместе с Ришаром направился к скамье для гребцов, меч его стучал о доски, за которыми притаились мальчики, едва отваживающиеся дышать.
— Если бы ты был один, — услышали мальчики над собой шепот незнакомца, — я рассказал бы тебе кое-что еще. Но твои гребцы могут нас подслушать.
— Говори же без всяких церемоний, — сказал Ришар, — они нас не слышат, а кроме них на корабле нет никого.
Мальчики, прижавшись друг к другу, напряженно вслушивались в беседу.
— Так что ты собираешься мне сообщить о тамплиерах, которых вы допрашиваете?
— Есть у меня некоторые соображения… но есть и сомнения.
— Какие могут быть сомнения? Говори — и все станет ясно!
— Легко сказать! Но здесь все не так просто. С одной стороны, мы должны допрашивать тамплиеров с пристрастием, с другой же стороны, они сами начинают признавать свою вину и в результате избегают пыток. А мы, завербованные, те, кто за каждого подвергнутого пыткам может потребовать себе вознаграждение, оказываемся лишними. И еще кое-что, — продолжил незнакомец после паузы. — Добровольно признавшие свою вину имеют право на прощение. Если весь орден добровольно сознается, то он будет существовать, как прежде. А это не по нраву нашему королю.
— До чего же запутанная история!
— Людям вроде вас нечего беспокоиться об этой запутанности, но от таких, как мы, ждут, что с ней будет покончено!
— А что, Эдуард, — сказал Ришар несколько неуверенно, — если тамплиеров снова освободить? Я имею в виду только… я только хочу сказать… у моей жены есть огород, принадлежащий тамплиерам. Она взяла его в аренду. Мэр города сказал мне, чтобы мы продолжали обрабатывать огород и не поднимали много шума. Видишь ли, мэр остался должен мне изрядную сумму за перевозку грузов, поэтому-то и передает огород в мою собственность. Следует ли огород снова отдать тамплиерам?
— У меня те же проблемы! В окрестностях Парижа есть мельница, которую пожаловали моему деловому партнеру. Мельница тамплиеров, понимаешь! Должен ли я ее возвращать?
— Поэтому ты завтра и отправишься в Париж?
— А почему же еще?
— Ты, мельник, должен купить себе в Шалоне-на-Соне двух ослов для перевозки груза. И лошадь, чтобы на ней ехать.
Мальчики не разобрали, что мельник промычал в ответ.
— Мне вообще интересно, сколько весит твой груз, — по голосу Ришара можно было понять, что его очень занимает этот вопрос. — Наверное, у тебя есть золото тамплиеров, Эдуард?
— Не говори вздора! Тебе хорошо известно, что все тамплиерское золото принадлежит королю, ведь орден остался в таких долгах перед ним.
Помолчав, Ришар сказал с упрямством:
— Не так уж хорошо это известно.
Какое-то время они молчали.
— Когда же этот дурацкий корабль придет в Шалон? — раздраженно спросил мельник.
— Тебе не следовало на нем плыть! На твоем месте я заказал бы себе курьерскую повозку, если бы владел мельницей.
После этого мальчики не услышали наверху ни слова.
Что-то громыхнуло. Видимо, мельник встал со скамьи для гребцов. Ветер доносил шум шалонского порта. Мальчики услышали, как мельник отвязал лошадь. Он первый сошел с корабля.
Ришар начал распределять обязанности между гребцами.
— Ты, Джон, — повелел он, — высадишься вместе со мной. Остальные займутся выгрузкой товаров. Я ничего не имею против того, чтобы вам помогали мальчишки из Шалона, тогда разгрузка пойдет быстрее. Но скажи им, пусть отметятся у меня в списках, чтобы я согласовал разгрузку с их хозяевами.
— Пришел корабль! Пришел корабль! — закричали мальчишки, слоняющиеся по причалу, и мостки затрещали от ужасного топота.
— Теперь нам нужно смываться! — прошептал Эрек.
Низко согнувшись под тяжестью ноши, они прошмыгнули к причалу вместе с портовыми мальчишками и поставили тюки перед Ришаром на мостовую около береговой крепости. Ришар долго смотрел в свои списки. Пока он сравнивал количество доставленного груза с собственными подсчетами, Жакоб и Эрек уже бежали по припортовой улице в город.
Ночное соглашение
Они остановились, едва переводя дух, у постоялого двора. Над воротами огромными буквами было написано: «У тамплиерского креста». Хозяин с ведерком краски вскарабкался по лестнице, пытаясь закрасить второе слово.
— Скоро множество постоялых дворов будут называться «У креста», — горько сказал Жакоб.
Через открытое окно комнаты для постояльцев слышался нетерпеливый голос мельника, знакомый им еще по кораблю. Супруга хозяина со стуком закрыла окно.
— Не поедет ли он в сторону Парижа? — прошептал Эрек, схватив друга за рукав. Затем резко повернулся к хозяину: — Эй, хозяин, там, наверху! Здесь бывает рынок по продаже скота?
— Будет через две недели в воскресенье.
— Нельзя ли здесь купить осла до воскресенья?
— У судебного исполнителя есть два осла, предназначенные для продажи, он собирается отвести их на рынок.
— Сколько они стоят?
— Не так уж мало, поскольку их хорошо содержат, но и не слишком много, потому что они совсем молодые. Каждый стоит примерно десять серебряных монет. Но с каких это пор дети покупают ослов?
— Времена меняются.
— В этом ты прав, молокосос. Меняются, ха-ха-ха!
— Где живет судебный исполнитель?
— В конце улицы, у дома с фонтаном.
Ни слова не говоря, мальчики быстро побежали вниз по улице, которую указал им хозяин. У дома с фонтаном женщины стояли на коленях у воды и полоскали белье, наклонившись далеко вперед.
