Богу, который есть всего лишь гипотеза.
Когда-нибудь человек повзрослеет и станет зрелым, и он станет смеяться над нами, приговаривая: 'Какими же болванами набита история! Они создают гипотезы и им же поклоняются'.
Два плюс два равно четыре. Это гипотеза, но вы никогда не поклоняетесь ей. Или поклоняетесь? Представьте, что вы пишете: 'Два плюс два равно четыре'… и вам несут цветы, вам распевают песни о своей преданности… Но ваш Бог ничем не лучше этого 'два плюс два равно четыре'.
Однако наука тоже не в лучшем положении. Ученые говорят, что в некой точке, около четырех миллиардов лет назад… Их расчеты такие же поддельные, как и религиозные расчеты. Одни говорят о четырех тысячах и четырех годах, другие — о четырех миллионах лет, третьи — о четырех миллиардах лет. Как вы пришли к такому выводу? Это же просто смехотворно. Ученые утверждают, что мир появился в результате взрыва. Взрыва чего? Ученые устранили Бога, и теперь на его место помещен взрыв энергии. Но это означает, что энергия уже была. А если была энергия, значит, было и существование.
Гаутама Будда и Махавира кажутся более логичными. Они вообще не верят в создание мира. Они просто отвергли идею о том, что мир был создан. Мир всегда был и всегда будет, просто он меняет свои формы.
Вы не можете постичь ту точку, когда мира не было, а потом он вдруг появился. Это не логика, а магия, поскольку миг назад ничего не было, а через мгновение появилось все. По всей видимости, Бог — это уличный фокусник! Но уличному фокуснику известны только трюки. Он вынимает птиц из пустого цилиндра, но они просто спрятаны под двойным дном. Фокусник создает иллюзию того, что цилиндр пуст, но это не так.
Гаутама Будда прав, говоря: 'Сама мысль о создании мира глупа. Она приведет к еще более тупым ответам и вопросам'. Но почему люди хотят знать о таких вещах? Должно быть, это психологическая потребность, универсальная психологическая потребность. Это потребность в безопасности. Вы чувствуете себя спокойно, зная о том, что Бог создал мир.
Странное дело, но я никогда чувствовал ни малейшего беспокойства в отношении того, создавал Бог мир или нет. Какая разница? Какое мне дело до этого создания? Оно никоим образом не влияет на меня. Я готов принять таинственность жизни, и я против всех этих людей (религиозных ученых и научных исследователей), которые намерены развеять ваш страх, дав вам гипотезу.
Даже наука не смогла удержаться от искушения, и ученые не сумели принять таинственность существования и признать свое неведение. Ни один ученый не набрался мужества заявить: 'Мы ничего не знаем'. Вообще-то, развитие науки предполагает, что область познанного увеличивается, а область неведомого уменьшается. Из этого можно вывести логическое заключение о том, что однажды, где-то в будущем (возможно, пройдут миллионы лет), наступит миг, когда все будет познано, то есть все на свете будет охвачено знаниями, и больше не останется ничего для познания.
Я не могу согласиться с этим. Да, наука пытается познать суть вещей, но это не лишает их таинственного покрова. Просто таинственность вынуждена чуть-чуть отступить. Вы расщепляете атом (скоро вы сможете расщеплять сперму), а затем вы заявляете о том, что атом состоит из электронов, протонов и нейтронов, и вы полагаете, что познали атом. Но вопрос в том, почему атом состоит из электронов, протонов и нейтронов? Таинственность не растворена, просто она стала более тонкой.
Понимающий человек признает, что опасность — это сама фабрика жизни, что неведение — это копия чудесного и таинственного существования. Мы ничего не знаем. Все наши знания носят поверхностный характер, а все известное нам беспрестанно изменяется. То, в чем сегодня мы питаем уверенность, завтра заставляет нас сомневаться.
Вы замечали, что вот уже почти тридцать лет как в свет не выходят крупные научные труды? Появляются только публикации в ежемесячных журналах. Люди не пишут большие книги потому, что они устареют, не успев выйти из печати, настолько стремительно развивается наука. А старые теории оказываются неправильными, их заменяют новые теории. Все старые гипотезы отмирают, и новые гипотезы возникают, как птица феникс, из пепла старых гипотез. И ученые прекрасно знают о том, что и эти гипотезы отпадут.
Вы зря тратите время, если пытаетесь написать исчерпывающую историю какого-то научного процесса. Поэтому ученые пишут только статьи, а не книги. И они читают только статьи, а не книги, поскольку статью можно прочесть в университете или на конференции ученых. По крайней мере, статья корректна, правильна относительно сегодняшнего дня. Раньше люди полагали, что теории Эйнштейна никогда не будут опровергнуты. Но их все-таки опровергли, и теперь Эйнштейн уже не тот гигант, которым был когда-то. Понемногу вся его теория относительности подвергнута критике, и в настоящий момент появились более совершенные предположения.
Но теперь ясно одно: трехсотлетний научный опыт показывает, что ни одна теория не станет подлинным знанием, и это всего лишь временная гипотеза. Ее уничтожит человек с более развитым интеллектом, с более острым логическим умом, с более совершенным оборудованием.
Дарвина наука уже не принимает. Идея о том, что человек произошел от обезьян, говорит сама за себя, ведь для нее не нужны никакие доказательства — достаточно посмотреть на человека! Но обезьяны существуют в своем виде миллионы лет, и человек все это время был самим собой. Мы не видим, чтобы люди откатывались назад в своем развитии к обезьянам, то есть карабкались на деревья, отращивали хвосты и прыгали, и мы не видим, чтобы современные обезьяны слезали с деревьев, вставали на ноги и делали такие заявления: 'Вот теперь я человек'.
Нет ни одной научной теории, которая осталась бы истинной. Все изменилось, и все меняется так быстро, что, возможно, в будущем будет невозможно даже читать газеты.
Один из величайших математиков (может быть, самый великий математик), Гёдель, написал книгу по своему предмету. Всю жизнь, а точнее — сорок лет, этот человек зазря потратил на то, чтобы дать миру полную книгу по математике, чтобы уже ничего не нужно было совершенствовать. Это был великий гений. Когда же он приближался к концу своей книги, Бертран Рассел уничтожил весь его сорокалетний труд маленькой загадкой.
Бертран Рассел тоже был математиком, и он также написал очень значительную книгу по математике 'Принципы Математики', которую, как мне кажется, никто не читал, кроме нескольких безумцев вроде меня! Он узнал о том, что британское правительство приказало всем библиотекам составить каталог всех имеющихся у них книг, причем сохранить одну копию каталога в библиотеке, а вторую копию отослать в центральную правительственную библиотеку, чтобы там можно было выяснить, какое количество книг насчитывалось в стране.
Библиотекари составили каталог… и в конечном итоге несколько разумных человек начали ломать голову над тем, что же им делать с каталогом, который теперь стал храниться у них в библиотеке. Дело в том, что этот каталог превратился в гигантский том. Включать ли этот каталог в каталог библиотеки? Если этого не сделать, это будет означать нарушение порядка. А порядок предписывает включать все книги библиотеки в каталог. Итак, согласно порядку, каталог следовало включить в каталог библиотеки. Но очень глупо каталогу библиотеки включать в себя каталог, в котором он уже содержится.
Но это были еще только маленькие деревенские библиотеки. Ее служащим приходили такие мысли, они ломали головы, но решали так: 'Мы не будем волноваться по этому поводу, а просто пошлем каталоги в центральную библиотеку'. Но в центральной библиотеке порядок был таким же, и ее служащим следовало составить каталог всех каталогов, оставить одну копию себе, а вторую копию отправить в правительство.
Директор центральной библиотеки был гораздо образованнее и умнее директоров других библиотек, но даже он не мог придумать, что же делать — создать ли каталог, который бы содержал в себе себя же самого… Это кажется смешным и забавным. Но не включить эту информацию в каталог — значит нарушить порядок. Поэтому директор центральной библиотеки попросил Бертрана Рассела: 'Вы великий математик, и вам нужно разрешить эту загадку'.
Бертран Рассел работал над этим вопросом, но не смог найти никакого решения. Все оказывалось неверным. Если поместить каталог центральной библиотеки в общенациональный каталог, то это будет некорректно, поскольку получится, что в каталог центральной библиотеки будет внесен каталог, в котором каталог центральной библиотеки уже содержится. А если не поместить всю эту информацию в каталог центральной библиотеки, то и это будет неверным, потому что общенациональный каталог присутствует в
