размышления. Может, я выбрал для визита не совсем мирное время? А часовые-то уже не стоят! Как забегали! На всякий случай одеваю защитные очки с третьим глазом-телекамерой на лбу.
— Картинка четкая, — докладывает Уголек.
Понимаю, что нужно было одеть очки с самого начала. Потерял квалификацию рейджера. Прохожу над городом на бреющем полете. Подо мной паника. Кричат, что я — черная птица. Дальтоники. Скафандр на мне коричневый, почти красный. Может ли у всего населения планеты развиться дальтонизм? Почему бы и нет? Если в местной пище чего-то нехватает, или…
— А-а-а! — угловатый камень размером с человеческую голову пробивает перепонку крыла. Делаю бочку. Солдаты внизу суетятся вокруг катапульты. Выравниваюсь, энергично работаю крыльями, набирая высоту. Разрыв в перепонке растет, и это так больно!!! Перехожу на полет в стиле Уголька — только на биогравах. Крылья неподвижны, энергично, в быстром темпе напрягаю и расслабляю мышцы. Но такой полет требует огромных усилий, а я устал как собака. Эти паразиты опять заряжают катапульту! Зверею. Широко расправив крылья, медленно опускаюсь прямо на них. Люди разбегаются. С трудом сдерживаю себя. Перепонка невыносимо болит. Реву, с усилием поднимаю над головой катапульту — она весит больше двух тонн, со всех сил сжимаю. Треск, на меня сыплются обломки бревен и обрывки канатов. Катапульты больше нет. В угол зажался, выставив перед собой копье, солдат в медных доспехах. Махнув лапой, выхватываю у него копье и задумчиво ковыряю в зубах. Потом жую древко. Вкус у древесины очень приятный, чуть солоноватый.
— Ты зачем в меня камнем бросил? — спрашиваю у солдата. — Я летел, никого не трогал, а ты в меня — камнем.
— Накажи меня, не трогай семью! — солдат падает на колени. Произношение просто ужасное, но понять можно.
— Одного тебя наказать, или их тоже? — указываю лапой на лучников, занимающих позиции. Грустно вздыхаю, подбираю на ужин бревно из обломков катапульты и лечу на биогравах к полуразрушенному каменному зданию километрах в трех от городской стены. Сажусь, выжатый как лимон. Иду в здание. Из окон выскакивают два десятка нищих и убегают в сторону города. Захожу внутрь. Древняя выщербленная мозаика на стенах, остатки фресок на потолке. Нахожу комнату без окон, почище, включаю мощный фонарь, кладу на пол, направив луч в потолок. Достаю иголку, самую крепкую леску и начинаю зашивать крыло. Сначала прихватываю, потом счищаю ножом корку засохшей крови и сшиваю края встык. Вроде бы, этот шов зовется парусным. Процедура черезвычайно болезненная. К концу весь пол залит кровью, у меня стучат зубы, дрожат лапы, плывет сознание. Выхожу в другую комнату, ложусь на пол, закрываю глаза. Даже лежа укачивает. Всхлипывающие звуки, оказывается, издаю не я, а наушники. Точнее — Уголек. Она наблюдала всю операцию через передатчик в очках, а что такое — порванная перепонка, знает на опыте.
И тут снаружи начинается буря.
Сэконд. Сандра
Девушка проснулась затемно. Накинула на плечи куртку Скара и побежала к столбу наказаний. Нужно было забрать одеяла, пока их не заметил никто из мужчин. Подойдя, ужаснулась перемене, произошедшей с Птицей. Глаза ввалились, в них тихое отчаяние. Запястья ободраны наручниками. Одеяло, все истоптанное, лежит на земле. Лужа, зареванная и испуганная, утешает, прикрывает своим одеялом.
— Что случилось?
Птица отворачивается.
— Скажи ей, скажи. Госпожа поможет. Она все может, — лопочет Лужа.
— Лужа, что случилось?
— Они Волю всю ночь мучили.
— Кто они? Кто такая Воля?
— Волю старший Барсучонок привез. Она подруга Птицы. Она всю ночь кричала. Свинтус ее убил, наверно.
Птица выпрямилась у столба, подняла на Сандру сухие, злые глаза.
— Госпожа, открой наручники, дай мне нож. У тебя есть, я видела. Всю жизнь тебе благодарна буду. Только за Волю с ними рассчитаюсь.
— Ты что? Тебе нельзя. Тебя убьют сразу! — растерялась Сандра. Птица застонала в бессилье, уткнувшись лицом в столб.
— Подожди, я сама, я сейчас, — Сандра со всех ног бросилась к дому. Торопливо оделась, рассовала по карманам свой арсенал, прицепила меч. Проснулся Скар.
— Ты куда?
— Я скоро. Я сейчас вернусь, — выскочила на улицу, побежала к дому Свинтуса. За порогом споткнулась о что-то мягкое. Открыла дверь пошире, присмотрелась. На полу в луже крови лежала голая девушка. Прислушалась. Из комнат доносился храп. Девушка на полу застонала. Сандра приподняла ее, потащила на улицу. С сеновала выглянула встревоженная женская физиономия.
— Помоги, — приказала Сандра. Женщина торопливо спустилась, подхватила девушку за ноги. Отнесли к колодцу, положили на широкую деревянную скамью.
— Принеси чистую простынь, — велела Сандра. Женщина убежала. Девушка попыталась перевернуться на бок, вытолкнула изо рта большой кровавый сгусток. Сандра осмотрела ее. На обеих руках со всех пальцев, кроме больших, обрублены крайние фаланги. Сандра подняла голову и приоткрыла девушке рот. Во рту не осталось ни одного зуба. Кровоточили изуродованные десны. Сандра ахнула. Прибежала женщина с простыней. Оторвали несколько полос, смочили в колодезной воде, принялись оттирать кровь с тела. Промыли и перевязали пальцы.
— За что ее так? — спросила Сандра.
— Она Свинтуса за член укусила, все лицо расцарапала.
— Откусила?
— Нет. Тогда бы сразу убил.
Завернули девушку в одеяло, Сандра хотела отнести в свою комнатушку, но тут из дома Свинтуса повалили возбужденные мужчины.
— Девка удрала! Охота! Охота! — кричали они.
— Эй, вы, недоноски! — закричала Сандра. — На кого собрались охотиться? Если на Волю, то вот она! Здесь умирает. Я отрублю руки первому, кто до нее дотронется. А ты, Свинтус, ее больше не получишь. Это говорю я, Санди Хартахана.
— Поединок? — удивился кто-то.
— А что? Она матку в два удара уложила. Ха, а вдруг и Свинтуса завалит? Мужики, поединок! Хартахана против Свинтуса!
Сандра опешила. Реакция этих людей была непредсказуема.
— Драться с девкой без ошейника? — Свинтус тоже опешил. Выглядел он живописно: на левой щеке четыре глубоких царапины, на правой почему-то только три.
— Где ты видел воина в ошейнике? — громко спросил Скар, протолкавшись в первый ряд. — Победишь, девка твоя будет. Будешь со мной за эту биться — кивнул на укутанную в одеяло Волю.
Свинтус рассмеялся.
— Эту можешь хоть сейчас забрать. Деремся через час на площади.
Народ, возбужденный предстоящим зрелищем, медленно расходился. Скар поднял на руки Волю, пошел быстрым шагом домой. Сандра семенила следом. У столба остановился, освободил Птицу. Лужи уже не было.
— Скар, зачем ты меня Свинтусу пообещал? — спросила Сандра, когда они вошли в дом.
