Советский генерал-майор Минюк хвастал в журнале 'Огонек' от 25 февраля 1941 года:
'Прорыв линии Маннергейма занимает одно из самых заметных мест в истории войн с точки зрения воинской доблести, боеспособности и тактики ведения боевых действий. Сложные условия местности, леса, болота, озера, добавлявшие прочности этой линии обороны, делали ее мощнее любого другого оборонительного сооружения в Европе. Доблестная Красная армия первой в истории смогла совершить прорыв такого оборонительного сооружения. Это несомненная заслуга Красной армии'.
ГЛАВА 15
ТРУДНОЕ РЕШЕНИЕ
Финны были измотаны. Ряды обороняющихся поредели, потеряв за последний месяц 30 тысяч человек. Положение с артиллерией было настолько катастрофическим, что орудия приходилось перебрасывать с одного участка на другой. Из-за нехватки боеприпасов 2-й армейский корпус, принявший на себя основной удар, мог позволить себе всего лишь по два-три выстрела на орудие. Существовали приказы, предписывающие обороняющимся войскам обращаться за артиллерийской поддержкой, если только целью являлось подразделение численностью не менее батальона. В таких условиях превосходящие силы противника не испытывали трудностей в обнаружении слабых мест в обороне финнов. По сути, вся оборона была слабым местом, и русским оставалось лишь бросать в прорыв свои нескончаемые свежие силы.
Даже уже в ходе отступления финнов с занимаемых позиций в западной части Карельского перешейка дивизии противника, оккупировав Тейкарсаари и Туппура, начали 2 марта наступление через Выборгский залив, и им удалось захватить плацдарм в районе Хёрёнпяя и Виланиеми. Поначалу финны успешно отбивали атаки, но к 6 марта этот район полностью оказался в руках русских. Правда, с переброской финнами на этот участок подкрепления с других фронтов исчезала прямая угроза того, что русские перережут дороги, ведущие от города Виипури на запад.
Тяжелые бои шли теперь в районе Тали, где противник 8 марта успешно прорвал слабую оборону и форсировал реку Тали. Вокруг Вуосалми русским удалось закрепиться на восточном берегу реки Вуокса.
Несмотря на эти неудачи, ни на одном из фронтов на Карельском перешейке среди финнов не наблюдалось ни паники, ни хаоса. Тем не менее штаб маршала Маннергейма планировал отход вглубь, вплоть до линии Луумяки. К тому времени уже шли мирные переговоры, и финны рассчитывали, что дислокация их войск в более безопасном месте даст им дополнительные преимущества при обсуждении условий заключения мира. Измотанные финские войска продолжали держаться и в районе Виипури.
Тем временем маршал Маннергейм и Совет обороны неустанно напоминали финскому правительству о катастрофической нехватке людей и оружия. Приоритетным, по мнению маршала, было заключение мира, а уже во вторую очередь следовало принять помощь из Швеции, и как можно скорее. В качестве последнего средства Финляндии следует принять помощь от западных союзников, пусть даже, как стало теперь известно, помощь Финляндии рассматривается ими как второстепенная по важности задача. Мнения членов финского кабинета министров относительно того, что следует делать, разделились.
Всего лишь неделю назад Франция поставила Финляндию в известность о том, что войска численностью 50 тысяч человек готовы к отправке. Еще 50 тысяч человек готовы к отправке в Великобритании. 12 марта Чемберлен и Даладье заявили: 'Мы ожидаем от Финляндии обращения. Как только нам станет известно, что наша позиция согласуется с просьбой и желаниями финского правительства, мы пошлем войска'.
Но финны были настроены скептически. Они предполагали, что из 100 тысяч человек британских и французских войск лишь небольшая их часть попадет в Финляндию, тогда как основная масса останется для защиты стратегически важных районов Скандинавии от готовящих нападение немцев.
Первые предложенные Францией ударные силы должны были включать в себя одну французскую горно-стрелковую бригаду, одну польскую бригаду и два батальона из Французского иностранного легиона. Британцы, предполагающие первыми высадиться в Нарвике и Тронхейме, должны прислать 42-ю и 44-ю дивизии. А не окажутся ли эти войска, попав в дикую северную местность, в столь же бедственном положении, как русские? Самолеты и летчики, пожалуй, не будут испытывать трудностей, ибо им не придется сталкиваться со снежными заносами и непроходимыми лесами, где предстоит действовать сухопутным войскам. Помимо горючего и технического обслуживания им не потребуется никакой иной особой системы снабжения, а принимая во внимание большую концентрацию советских войск, даже всего несколько эскадрилий окажутся весьма полезны. К сожалению, достаточного количества самолетов финнам не было предложено.
Были и другие соображения. Если финны примут помощь Запада и отвергнут предложения Москвы об урегулировании, весь Скандинавский полуостров станет крупным театром военных действий, грозящих перерасти в глобальный конфликт, если Германия выступит на стороне России. Положение в мире радикальным образом изменится в случае начала борьбы альянса нацистов с Советами против западных союзников на фронте, простирающемся от Заполярного круга до Средиземноморья и даже далее. Особое стремление к превращению локального конфликта на севере в часть более крупного по масштабам военного противостояния проявляла Франция. Многие финны понимали, что помощь им предлагают отнюдь не за красивые глаза.
Чем более щедрыми становились обещания помощи, тем сильнее были сомнения, стоит ли ее вообще принимать, ибо дальнейшие непредсказуемые последствия сейчас казались куда большим злом, чем предлагаемые русскими условия.
Но союзники продолжали уговаривать финнов не принимать условий Москвы. Они обещали оказать давление на Швецию и Норвегию с тем, чтобы эти страны дали разрешение на транзит войск через свою территорию, но общественное мнение крайне негативно отреагировало на это. В случае согласия на транзит Норвегия и Швеция окажутся втянутыми в войну, и кто знает, не станут ли они впоследствии обвинять в этом Финляндию. Не зададут ли они вопрос: 'Неужели для сохранения своей независимости Финляндии так уж необходимы были города Виипури и Сортавала?'
Столь тяжелое решение было бы трудно принять любому правительству, особенно учитывая жертвы, на которые пришлось бы обречь свой народ. Должна ли Финляндия стать союзницей Запада или ей следует уступить требованиям с Востока?
Положение еще более усложнилось, когда бывший президент Финляндии П. Е. Свинхувуд в сопровождении двух человек отправился по собственной инициативе с миссией в Берлин. Не поставив в известность правительство, он призывал Гитлера использовать свое влияние для получения Финляндией достойных условий мира. Затем он отправился в Рим, чтобы просить о том же Муссолини. Его миссия закончилась полным провалом, поставив в весьма щекотливое положение членов финского кабинета министров.
Казалось, каждому есть что сказать о войне: как ее продолжать либо как ее закончить. Германия советовала Финляндии пойти на уступки и сдаться Советам. Посол Германии в Хельсинки Вигерт фон Блюхер отрицал, что Германия оказывает помощь России, и намекал на возможность организации встречи участников переговоров в Берлине для преодоления разногласий и выработки взаимоприемлемого решения. Это предложение финны отклонили. Дело не сдвигалось с мертвой точки, Германия грозила расширением военного конфликта на весь Скандинавский полуостров, если Финляндия примет помощь союзников.
Союзники, обещавшие всякую помощь Финляндии, были теперь готовы препятствовать отправке из Швеции и с юга России грузов с рудой для Германии.
Финны обратились к Швеции с просьбой выступить в качестве посредника на их переговорах с русскими. Они были готовы уступить Ханко, если только это принесет мир, но условия русских были, как всегда, очень жесткими, и финны считали их для себя неприемлемыми. Но что им оставалось делать?
Комиссия по иностранным делам кабинета министров еще раз задала Швеции вопрос, разрешит ли она транзит в Финляндию войскам западных союзников. Маршал Маннергейм обратился к Соединенным Штатам с просьбой выступить в роли посредника, поскольку Швеция, похоже, не собиралась нарушать свой нейтралитет. Он также дал понять, что России могут быть предложены территории на севере и на Аландских островах взамен южной части Финляндии. Эти предложения также 'ушли в песок'.
