haben Rauhfasertapete, ultramarinblau gestrichen. Entgegen alien ubiichen Losun-gen solcher Bauaufgaben, bei denen der Hauseigentumer die Beletage fur seine Wohnung bevorzugt, war es hier moglich, durch Einbeziehung des Daches fur Wohrawecke ein ausgesprochenes Einfainilienhaus den beiden unteren Geschossen — Mietwohnung im. Stock und Praxisraume im Erdgeschoss uberzustulpen. Erne Beniitzung des Gar-tens fur Wohnzwecke war der nachbarlichen Einsicht we-gen ohnehin nicht gegeben, so dass die Konzentration auf das innere der Aufgabe ihren Reiz gab. So kommt es auch, dass die Orientieruiig vomehmlich nach den beiden Giebel-seiten erfolgte und nach den Nachbarseiten nur wenige Fenster ausgerichtet wurden…»
[Фронтальные поверхности старой лестницы были выкрашены в зеленый цвет и доведены до блеска, а деревянная обшивка стены была вызволена из-под толстого слоя лака. Массивные проволочные растяжки совмещают в себе практичность с декоративностью. Фрикционная штукатурка, покрывающая стены передней, не требует покраски. Потолки были облицованы древесиной, задний выход задрапирован оранжевой портьерой. С ее цветом и с зеленым тоном лестницы перекликается окраска косяков, притолоки и филенок одной из дверей (которой давно уже не пользуются). Если подняться по лестнице на верхнюю площадку, которую удалось зрительно расширить сквозным снопом света, взору откроется скромный рисунок обоев, украшающих потолки и стены. Слева здесь стоит красный шведский комод, — в него можно складывать детские шали и варежки. Уютная кухня-столовая приобрела обновленный вид: теперь ее прежняя меблировка выдержана в темно-зеленом тоне и вся сверкает лаком, а над обеденным столом с потолка свисает деревянный навес. Занавески и разложенные по скамьям подушечки сшиты из черно-белой клетчатой материи. Стены ниши обиты волокнистым покрытием, выкрашенным в ультрамариновый цвет. В противоположность общепринятым архитектурным решениям особняков, рассчитанным на то, что хозяин дома предпочтет жить в бельэтаже, здесь была возможность сделать пригодной для жилья мансарду и таким образом как бы вознести самый настоящий односемейный дом на верхний ярус, возвышающийся не только над нижними подсобными помещениями, но и над занимающей бельэтаж квартирой, сдаваемой внаем. Подсоединить к жизненному пространству дворик благоразумные соседи не разрешили, так что поневоле пришлось сосредоточить внимание на оформлении внутренних пределов, но как раз это обстоятельство придало всей проблеме своеобразную прелесть. По той же причине была избрана преимущественная ориентация помещений по оси фронтона, чтобы на соседские владения смотрели лишь очень немногие окна.
Перевод с немецкого — В.А.Ерохина]
КНИГА ВТОРАЯ. Роман для любителей кроссвордов
1. РАЗИН (с.5); СОСТАВИТЕЛИ ЭТОГО АЛЬБОМА (с.21); ЛЮБОВНАЯ ИСТОРИЯ (с.28); ПЕЙЗАЖИ, НАРИСОВАННЫЕ ЧАЕМ (с.33); * ГРЯЗИ (с.39); ВИТАЧА (с.60); ТРИ СЕСТРЫ (с.84).
2. СОСТАВИТЕЛИ ЭТОГО АЛЬБОМА (с. 121); ПЕЙЗАЖИ, НАРИСОВАННЫЕ ЧАЕМ (с.98); РАЗИН (с. 103); ЛЮБОВНАЯ ИСТОРИЯ (с. 131); ТРИ СЕСТРЫ (с.150); * ГОЛУБАЯ МЕЧЕТЬ (с. 160); ВИТАЧА (с. 168).
3. ТРИ СЕСТРЫ (с. 181), ПЕЙЗАЖИ, НАРИСОВАННЫЕ ЧАЕМ (с. 200); РАЗИН (с. 206); * ПЛАКИДА (с. 220); ВИТАЧА (с.223); ЛЮБОВНАЯ ИСТОРИЯ (с.237); СОСТАВИТЕЛИ ЭТОГО АЛЬБОМА (с.247).
4. РАЗИН (с. 254).
(по техническим причинам знак «черный квадрат» заменен знаком '*' — прим. OCR)
1. СОСТАВИТЕЛИ ЭТОГО АЛЬБОМА (с.247, 121, 247)
2. РАЗИН (с.5, 103, 206, 254)
3. ПЕЙЗАЖИ, НАРИСОВАННЫЕ ЧАЕМ (с.33, 98, 200)
4. ВИТАЧА (с.60, 168, 223),
* ГРЯЗИ (с.39), ГОЛУБАЯ МЕЧЕТЬ (с.160), ПЛАКИДА (с.220)
5. ЛЮБОВНАЯ ИСТОРИЯ (с.28, 131, 237)
6. ТРИ СЕСТРЫ (с.84, 150, 181)
По горизонтали 1. По вертикали 2. РАЗИН
Ни единой пощечины, которую можно было влепить, не следует уносить с собой в могилу!
Был когда-то у нас в школе один товарищ, любивший повторять сию пословицу, однако по виду его было не сказать, что именно так он полагал о пощечинах. По правде говоря, он походил на тех, кто медленно схватывает, да быстро забывает. «День бежит быстрее зайца, промелькнет — и нет его», — говаривал он; был он хорошенький, но неприметный, словно рассказы, которые послушаешь да дважды забудешь. В дни юности нашей на меня и прочих учеников произвел он большое впечатление одним пустячком, мелким и вовсе неважным, сболтнувши, по своему обычаю, нечто, что всем пришлось по вкусу. Поглядывая на окружавших нас прелестниц, которые прощают глупость молодым людям, а некрасивым не прощают ума, он изрек: «Всех их мы употребим вчера!» То ли высказал догадку, что на ренуаровской картине «Мулен де ла Галетт» пары кружатся под вальс «Последняя голубая среда». То ли придумал еще какую чушь, в то время для нас значительную. Поскольку я, естественно, неохотно запоминаю тех, кто произвел на меня хорошее впечатление, но, напротив, в ту же секунду предаю их полному забвению, едва ли я о нем еще что-нибудь вспомню.
Между тем некоторые события, совершенно новые и недавние, привлекли к нему внимание всех нас, кто живет в Белграде, — теперь, столько десятков лет спустя, когда одни лишь часы говорят нам правду, когда все мы до такой степени друг друга забыли, что я, решившись кое-что написать об этом человеке, должен был сознаться самому себе, что я забыл, как его зовут. Так что пока эта повесть, или же этот кроссворд — ибо каждое повествование использует прием скрещивания слов, — лишен даже имени героя. Но вот как он выглядел, когда случилось нам недавно опять его увидеть.
Вошел среднего роста блондин с двумя проборами в волосах на индейский манер. С ним пришла шляпа, полная забот, и кисет из козлиного гульфика, набитый трубками. Голова его ни за что не желала помещаться в середине упомянутой шляпы, а шея — в середине воротничка, но все-таки он был красив. Меня в нем главным образом раздражало то, что больше всего нравилось женщинам, — мускулистые ноги, из которых одна была старше, и его невероятное проворство — та часть красоты, которая не поддается изображению. Рюмки он сначала наливал, а потом отталкивал от себя, но при этом не проливалось ни капли. Но он был не только проворен. Он был из тех, кому улыбнулась Фортуна.
Подобно бегунам на короткие дистанции, что пускаются во всю прыть в один миг с выстрелом стартового пистолета и приходят первыми, потому что начали движение одновременно с поданным знаком, так и он (достигнув уже солидного возраста) вдруг сообразил, что у каждого из нас на два своих кармана приходится один чужой, в который без стеснения утекает все, что нам удается скопить. А сообразив, сделал резкий поворот. Наиболее удачную часть своей жизни он прожил в Соединенных Штатах Америки и в других странах, став владельцем мощного треста, финансовым магнатом, будучи если не компаньоном Сэма Уолтона и Куцуми, то по крайней мере наступая им на пятки. Теперь он прилетел вместе со своей резко изваянной тенью на собственном самолете, чтобы повидать однокашников в этой корчме с клетчатыми скатертями, потому что он любил рыбу, а рыбу лучше всего готовят там, где клетчатые скатерти. За четверть века странствий он в сновидениях по-прежнему не умел водить машину и ни одной ночи не ночевал за границей. В Америке ли, в Вене или в Швейцарии ему снилось, как он волочит ноги по Земуну или спит в Белграде в каких-то железных санях с колокольчиками, которые начинают звенеть, стоит ему во сне пошевелиться.
Увидев меня, он развел руками и закричал: «Миша, мощи мои живые, да от тебя одни глаза остались!» Я, хоть и не разобрался, кто это передо мной стоит, сделал вид, что вспомнил его и что все нормально. А в общем, вполне логично, что он запомнил мое имя по тем же причинам, по которым я забыл, как его зовут. Я тоже прекрасно помню всех, на кого я произвел хорошее впечатление, ибо человек всегда мыслит ниже своих возможностей, а моменты добрых впечатлений редки, и надо их спасать от забвения, потому что те, ради кого мы так старались, эти мгновения непременно забудут
Заметив, что я его не узнаю, он не отвернулся, но уселся рядом и продолжил разговор все с той же сердечностью, не переставая отстукивать по столу, как по роялю, какую-то польку, причем на скатерти оставались следы от ногтей, подобные нотам.
