убивали всех.
Иерофанты не знали скуки. Скука ведь тоже из области чувств и эмоций. Они просто работали. Или же просто отдыхали, наблюдая за течением жизни людей. Там, наверху, правили народом Египта их дубли, двойники — премудрые жрецы египетские, вносившие лепту в изобретение всё новых обобщённых средств управления глупым и эмоциональным стадом под названием «род человеческий». Хотя именно чувства — любви, сострадания, нежности — были залогом их спасения.
Однако вскоре египетскую знать стал разъедать пресловутый информационный вирус. Элита Древнего Египта под влиянием клонов-дублей освобождалась от эмоций и даже внешне её правители всё больше походили на безстрастного сфинкса. И тогда для людей их тайные наднациональные надсмотрщики изобрели и новый кнут, и новый пряник.
Дело в том, что при всей своей глупости и кровожадности, находясь в постоянном рабстве у жиреющей элиты, человечество в массе своей всё же не выходило из-под Божьего водительства. Двадцать четыре часа в сутки на них нисходило Откровение Свыше, указывая путь из тупика. Сами иерофанты давно отстроились от милости Творца и не хотели принимать её, не понимая, для чего она нужна. Милость Творца стучится в сердце человека, а если сердце его глухо, если оно не знает ни любви, ни сострадания — стало быть, нет приёмника для поступающей извне информации. Бог положил себе не вмешиваться. Душа свободна в своём выборе. Но люди — чувствовали! Слышали! А единицы могли даже воспринять весь свод нравственных правил, указывавших путь к выходу из тупика. Народ их называл пророками. Пророки-то и пробудили в иерофантах первое за многие тысячелетия чувство. Это был страх. Пророков необходимо было нейтрализовать. Но как? Просто убить? А на их месте явятся другие. Вопрос: «как нейтрализовать воздействие проповедей пророков на народ» был заложен в суперкомпьютер. Ответ получили следующий: «чтобы нейтрализовать воздействие пророков на народ, нужно заставить народ поклоняться пророкам». С помощью всё того же суперкомпьютера были разработаны несколько долговременных, рассчитанных на века, глобальных сценариев. Вначале из пастушеских племён были отобраны крепкие молодые юноши и девушки для работы в храмах. Затем из их числа были выделены наиболее покорные, но физически выносливые. После нескольких десятилетий муштры на военном полигоне в пустыне из них и их потомства получились суперсолдаты, привыкшие не думать, а лишь выполнять приказы. Они были запущены «агентами Египта» во все страны и государства. Они несли волю Египта, они несли его Закон. Когда влияние Египта ослабло, иерофантов это не обеспокоило — к этому времени их сеть раскинулась по всему миру…
Часть третья
ПРИНЦИП ПРЕОБРАЖЕНИЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
— …Стойте! Не смейте! — закричала на иерофантов Наталья Николаевна. Они сидели в круглом зале на своём подземном острове, а она была где-то вверху, на крыше и топала на них ногами, отчего потолок стал рушиться. На головы жрецов падала штукатурка..
Сергей открыл глаза. Наталья Николаевна кричала, но не на таинственных жрецов из его сна, а на Харламыча. Они стояли друг напротив друга и держали за края тетрадь в телячьем переплёте.
— Не дёргайте! — предупреждала заведующего архивом его незваная гостья, — это бесценная тетрадь, вы можете порвать её.
— А вы отдайте! — фальцетом кричал тот.
— Не отдам!
— Это моя собственность!
— Не ваша, а государственная. А знаете, какой срок вы получите за хищение государственной собственности?
— Вы сами хищница!.. Расхитительница!
Заметив, что своими криками они разбудили остальных, Казимир Харламович с неохотой отпустил драгоценный раритет и вновь уселся на свой стульчик.
— Что здесь произошло? — спросил Сергей, хотя и так было понятно — Харламыч выкрал документы у спящей женщины, намереваясь с ними улизнуть.
— Ну, зачем они вам? — спросила укоризненно актриса, — неужели вы думаете, что так вот просто сможете их продать? Это очень опасное предприятие.
— Хотел бы продать — давно бы продал, — буркнул Харламыч.
— Тогда в чём дело?
— В карте.
— А что в ней такого особенного?
Гончарова развернула карту-вкладыш. Долго разглядывала, потом хмыкнула:
— Карта как карта. Подпись под ней крупными буквами: «Валдай. Маковка». Не понимаю, для чего её так бережно хранили. Тут стрелочки какие-то, указатели маршрута. А вот кружочки и крестики. Обозначение каких-то мест.
— Там, наверное, клады зарыты, — предположила Лиза.
— Это уж точно! — подтвердил Иван.
Он потянулся, встал, посмотрел на часы.
— Однако, утро уже, друзья мои. Пора нам выбираться из этого подвала.
— Куда-а?! — протянула Лиза, вкладывая такую боль и безнадёжность в это восклицание, что все невольно посмотрели на неё. Лицо Лизы осунулось и стало по-детски беззащитным. Сердце Сергея больно сжалось. Он вдруг почувствовал реальную опасность, нависшую над ней. Почему-то над ней одной. Хотя все они были в равных условиях, за ними велась настоящая охота и каждого из них могли убить, а то и разом всех. Но думал он сейчас только о ней. И, вероятно, тревога отразилась на его лице, так что даже Харламыч заметил:
— А я, Елизавета Елизаровна, сразу же понял, что вот именно он — ваш супруг. Уж так он на вас смотрит!.. Сразу же видно — это любовь до гроба.
— А вам-то что до этого? — возмутился Сергей, — завидуете?
— Радуюсь! — воскликнул Казимир Харламович и даже ручками всплеснул, показывая, до чего же он счастлив, — ликую просто!
— Вы издеваетесь или серьёзно? — удивился Сергей.
— Самым серьёзным и решительным образом заявляю: я бесконечно рад. Безмерно!
— За нас? — спросила Лиза, неуверенно улыбаясь.
— Нет, краса ненаглядная, за себя. Уж простите меня, старика, но — за себя. Я эгоист и горжусь этим.
Казимиру Харламовичу было на вид едва за пятьдесят, но он кокетничал, выдавая себя за умудрённого жизнью старца, и всячески этим бравировал. Не поймёшь — то ли комплексует человек, то ли цену себе набивает.
— Там что написано под картой? — продолжал отчего-то и впрямь повеселевший Харламыч, — «маковка». Макушка то есть. Она и есть. Макушка Валдайской возвышенности. Почти 347 метров над уровнем моря. Иверь наша находится на уровне около 150 метров.
— И что? — довольно резко спросил Сергей, которого невероятно раздражал этот суетливый и нагловатый человечишко.
