дальние земли, он с первого взгляда на Олега понял – это Хозяин, ему нужно служить! Хитренькие черные глазки-бусины Шуя перебегали с места на место, стараясь все увидеть, все схватить, все запомнить. Это заметил и князь, но когда его глаза встретились с глазками Шуя, купец не опустил свои, стойко выдержал жгучий властный взгляд князя. А ведь выдерживали далеко не все, наоборот, мало кто. Олег привык, что через несколько мгновений человек опускал очи долу, а этот бочонок на коротких ножках честно смотрел, не отводя своих бусинок. Князь усмехнулся, что ж, поговорим, посмотрим, на что ты способен.
Шуй присел на указанную князем лавку и отер вспотевший лоб тыльной стороной ладони, мелкие бисеринки пота выступили у него от быстрой ходьбы, легкие, придавленные круглым животом, с трудом справлялись со своей задачей, пыхтящее дыхание купца выдавало его усталость даже больше этих капелек. Олег снова усмехнулся, не так давно его самого ни одна лошадь, кроме разве любимого Фарси, которого забили по его приказу, не могла нести, а сейчас вот стал почти как все. Князь мысленно явно умалял свои размеры, лошади-то его уже несли на своей спине, но ростом и объемами он значительно отличался от окружающих. Большой князь, очень большой.
– Ну, рассказывай, что видел, что слышал.
Шуй глотнул поднесенного девкой меду и, откашлявшись, принялся рассказывать Олегу про Хазарию. Уже после первых слов взгляд князя стал пристальным и требовательным, он как бы предупреждал, что если начал говорить, то теперь уж ничего скрывать не смей. Шуй даже слегка поежился, недаром он слышал, что новый киевский князь волхв, и то верно, будто внутрь глядит, ничего не утаишь.
Глава 31
Хазария, Хазария… Давнее проклятье славян и всех, кто рядом с ней. В ее столице Итиле пересекались торговые пути с севера и запада на восток и юг, хазары сидели на караванных путях и в полной мере этим пользовались. На богатейших рынках хазарской столицы можно было купить самые лучшие меха, ткани, мед, оружие, дорогую посуду, все, что производили Запад и Восток. Богатым был и рынок рабов, особенно много на нем продавалось славян. Туда со всех сторон привозили дань, собранную с подвластных народов безжалостными тадунами, наместниками на завоеванных землях. Пройти с караваном на Восток, минуя Итиль, было невозможно, приходилось платить десятину Кагану и еще торговать на местном рынке. Этот порядок казался незыблемым.
Кроме того, хазары были бичом для соседних с ними славянских племен из-за бесконечных набегов, хищные ватаги хазарских наездников, привыкших жить грабежом и только им, часто налетали на мирные селения, сея кровь и страх, уничтожая их огнем и мечом.
После прихода в Киев Олега поляне перестали платить дань хазарам, и те обязательно наведаются в полянские земли. Об этом предупреждал князя Шуй, но понимал, что Олег и сам про то ведает. Другое хотел донести он до князя, но опасливо огляделся, чтоб не услышал кто, что говорить станет. Олег усмехнулся одними глазами, мотнул большой головой:
– Не бойся, здесь чужих ушей нет. Говори.
И снова расписывал богатства и жестокость беспокойных славянских соседей Шуй, не зная, как приступить к основному. Олег уже понял, что купец хочет сказать что-то очень важное, но то ли не решается, то ли не знает как, потому помог ему сам:
– Не тяни! Говори сразу дело, про то, что Итиль – богатый город, я уже слышал.
И Шуй стал говорить, что Итиль, да и вся Хазария уже подточена изнутри, она поражена болезнью, хотя внешне это еще не заметно. И не в том дело, что после нападения на нее стодвадцатитысячной армии арабов под предводительством Мерована Кагану пришлось подчиниться и даже принять ислам. Каган вообще превратился в символ, а царем стал Обадий, один из хазарских беков, после него так и повелось. Но Обадий допустил другую ошибку – только что арабы попытались насадить в каганате ислам, и часть населения последовала за своим живым божеством, а новый царь стал иудеем и принялся также активно насаждать уже свою веру. Это привело к междоусобицам. Нынешний царь тоже иудей…
Олег возразил:
– Слышал, что в Итиле любую веру терпят и с Византией дружат, а те христиане.
Шуй заюлил, но, наткнувшись на требовательный взгляд Олега, пояснил:
– То раньше так было, мусульмане терпели христиан, а иудеи нет. Оттого и с Византией ссориться стали…
Олег хмыкнул, да, Хазария богата, но чужим богатством. Сами хазары живут только набегами да кочуют со стадами. Те, у кого скот есть, с ранней весны до поздней осени движутся за свежей травой со своими юртами по кругу по степи, им Итиль и не нужен. А те, у кого скота нет, сидят в пыльном, грязном городе в жару и стужу. Шуй прав, в Хазарии нет и не может быть единства, про то они еще в Ново Граде с Раголдом говорили, в Итиле множество языков и религий не только из-за большого количества гостей со всего мира. Сам народ не знает единой веры, в столице живут рядом и мусульмане, и иудеи, и христиане, и язычники, и вообще непонятно кто. Но и в Ладоге тоже намешано, только там все едины были, а, если верить Шую, в Итиле все рядом и каждый сам по себе. Храмы отдельные – мечети, синагоги, христианские храмы и за городом языческие капища… Пусть себе, да только и суд разный, для иудеев свой, для мусульман свой… Все разное – базары, бани, кладбища. Народ рядом, но не един.
Шуй, желая проверить, понял ли князь его намеки, глянул тому в лицо, но увидел только жесткие насмешливые глаза да сжатые губы. Ничего не поняв, купец осторожно добавил:
– Слабеть стала Хазария, княже, изнутри слабеет.
Олег кивнул:
– Понял про то. Плохо, когда на земле живут рядом да не дружно.
Купец видел, что не все говорит Олег, решил подтолкнуть:
– В поход на них надо, пока меж собой не дружат, и прихлопнуть! – он выразительно шлепнул одной пухлой ладошкой о другую. В ответ князь расхохотался:
– Твоими руками только хлопать! – И тут же стал серьезным. – Не-ет… пока со мной одни поляне да древляне, на хазар идти рано.
Шуй расстроился, он так надеялся, что сильный князь, о котором уже услышали далече, пойдет на Итиль, разобьет проклятых хазар и даст свободно торговать на Итиле. Олег понял его обиду, снова усмехнулся и поманил к себе, ближе к столу. Отодвинул на нем все в сторону и стал угольком из печи чертить прямо по тщательно выскобленным доскам.
– Смотри, тут мы, – он показал на изгиб Днепра на рисунке. – Тут древляне, тут уличи, тут северяне, тут вятичи, тут радимичи, тут кривичи, это дреговичи, это… – Князь резкими движениями обводил разные круги, обозначая места, где живут называемые племена. Шуй, который с караванами исходил все вокруг, поражался точности его знаний и только кивал. Да, он понимал, что до хазар далековато, но не настолько, чтобы они сами не могли подойти к Киеву. Но Олег показывал ему другое, хазары торгуют чужими товарами, в большой степени теми, которые берут у подвластных им славян как дань. Если перестать платить дань хазарам, это сильно подорвет их торговлю.
– Но тогда они сами придут за данью!
Олег довольно откинулся на стену:
– Вот то-то и оно! Пусть идут! Аскольд служил хазарам, их тадуном у полян был, а я не плачу дани! Хазары по степям бегают, за ними угнаться тяжело, а взять сейчас Итиль не могу, сил не хватит. И за спиной останутся те же уличи да вятичи. И из Киева уйти нельзя, здесь еще власть не так крепка…
Князь точно размышлял сам с собой, Шуй, однако, загрустил, слишком осторожным оказался этот с виду сильный князь, боится из Киева шагу ступить. Так ничего не завоюешь, а всем известно – не завоюешь ты, завоюют тебя. Олег словно понял его мысли, вроде на них ответил:
– Сначала в Киеве укрепиться надо, потом соседей рядом примучить, чтоб мне дань платили, а не хазарам, а уж потом…
А что потом, не сказал, только добавил слова благодарности за сведения, что принес, позвал своего человека, сказал, чтоб выплатили деньги хорошие за помощь, да посоветовал связаться с Раголдом:
– Ведаешь про такого свейского купца?
Шуй кивнул:
– Знаю такого. Только он сейчас у греков.
– А ты его там видел?
– Видел.
