Владимирского была преступной. Русь не ждала беды и от нее не оборонялась. За эту беспечность и хлебнула лиха сполна…
БАТЫЙ
За стеной юрты ветер нес темные тяжелые тучи, срывал с деревьев последние желтые листья, временами словно горстью швырял водяные брызги, не то снег, не то дождь, не поймешь. Зябко, муторно, просвета не видно который день. Такой погоды не бывает в степи, там дождь так дождь, ветер так ветер. Скорей бы уж наступила настоящая зима!
Батый сидел сложив ноги и, постукивая по колену рукоятью плети, слушал своего наставника Субедей- багатура. Его великий дед Потрясатель вселенной Чингисхан не зря приставил к любимому внуку этого старого и опытного полководца. Субедей одноглаз, стал таким в прошлый набег на земли урусов, правда, ранен был не урусами, а их соседями булгарами, правая рука багатура не разгибается, нога хромает, да и стар уже учитель, но его мысли и опыт не заменит и сотня молодых. И почему мудрость обычно приходит только к старости? Однажды Батый еще мальчишкой попробовал спросить об этом у деда, тот посмеялся:
– Если ты задаешь такой вопрос, то она придет к тебе раньше.
И приставил к нему Субедея. Багатур долго болел после похода, все боялись, что ангел смерти Ульгень заберет его с собой, но не случилось, видно, Свирепый Пес Чингисхана был еще для чего-то нужен на этом свете.
И вот теперь он наставлял внука Потрясателя вселенной перед новым походом.
У Субедея и второй глаз едва виден, тяжелое веко опустилось, оставив лишь крошечную щелку, но это не мешало полководцу знать обо всем происходящем и предвидеть будущее. Голос его глух, а речь медлительна. Бату уже привык, что старый багатур говорил медленно и загадками, разгадывая которые хан учился править сам.
– Мудрый властелин отличается от глупого тем, что подчиняет своей власти, не уничтожая. Если вырезать или убить всех людей на завоеванных территориях, останется пустая земля. Она не даст тебе ничего, кроме забот. Даровав жизнь, ты получишь куда больше…
Слова падали на благодатную почву, все же Бату был сыном старшего из чингизидов, Джучи. Старший сын Чингиса Джучи вообще не любил войну, чем очень раздражал отца. Потрясатель вселенной иногда даже горевал – тот, кто должен бы держать эту вселенную следом за самим Чингисханом, оказывался слишком миролюбив и мягок. Разве можно мягкую лапку сжать в твердый кулак? Он сам себе отвечал, что можно, если в этой лапке спрятаны острые когти барса. Но когтей у Джучи не было, старший сын не желал править, вернее, желал, но каким-нибудь маленьким улусом и подальше от грозного отца.
Сначала Чингисхан так и поступил, отправил слюнтяя Джучи далеко на запад, вовсе не предполагая, что там можно еще что-то завоевать. Но после похода Субедея и Джебе, когда стало ясно, что на западе богатейшие земли (даже если не до конца верить рассказам о крытых золотом домах Бога), где много умельцев, способных создавать ценности для монголов, где красивые женщины и сильные мужчины, Потрясатель бросил взор и на запад. Но бесценный Джебе погиб в столкновении с какими-то булгарами, а Субедей-багатур остался калекой!
Через год Чингисхан решил поделить земли между сыновьями, рожденными старшей женой Борте-хатун. Все четверо получили свои улусы, самым большим из которых оказался улус Джучи: «до пределов, куда доходили копыта монгольских коней». Но копыта туменов Субедея и Джебе побывали на берегу Днепра, потому, сами того не ведая, половцы оказались в пределах улуса старшего сына Чингисхана. К тому же коней можно направить и дальше, а значит, и улус расширить. Другому бы радоваться и броситься завоевывать себе еще и еще земли, а Джучи принялся… восстанавливать города северного Хорезма, Ургенча… Разве с таким подходом можно дальше «потрясать вселенную»?!
Кто нажаловался отцу на «непутевого» сына, неизвестно, но тот рассердился и приказал Джучи:
«Иди в земли, где побывали Субедей-багатур и Джебе-нойон, займи там все зимовья и летовья! Виновных булгар и половцев истреби!»
Булгары и половцы пережили тот год, потому что у Джучи не хватало воинов, чтобы попросту держать в повиновении земли огромного улуса от Иртыша до Волги, не говоря уж о Днепре. Что произошло в ставке старшего сына Чингисхана, не знает никто…
Джучи ничего не ответил отцу, вместо этого Потрясателю вселенной принесли весть о смерти старшего сына. Не считая Джучи настоящим наследником, Чингисхан все же очень горевал. Сыновья не должны умирать раньше своих отцов, разве что погибать во славе во время боя. Джучи умер, но у него был свой сын Бату. Одного боялся Чингисхан: считая, что мягкости Джучи добавляла его жена-христианка, дед не желал, чтобы и Бату воспитали так же. Он не был против христиан, монголы вообще относились к любой вере спокойно, стараясь уважать чужих богов, не забывая своих собственных. Но только пока это не мешало главному – расширению империи.
Бату был удивительно похож на деда, у него такие же синие глаза, но главное, при всей мягкости он не был слабым. Но этот внук оказался в Каракоруме почти чужим, сыном сына-изгоя. И дед, как никто, понимал, что его ждет, Чингисхан знал, что монголы не позволят Бату встать над собой, даже завещай он сам этому мальчику власть. И тогда Чингис выбрал другое: Бату будет властвовать над теми землями, которые для себя завоюет! Пусть эти земли на западе, Субедей и другие твердили, что там тоже много отличных пастбищ, а для самого мальчика жизнь в тех степях уже привычна. Воспротивиться такому правлению не мог никто, земли всегда доставались тому, кто их завоевал.
Чингисхан надеялся, что Бату будет достаточно мягким, чтобы не стать бессмысленно жестоким, но достаточно твердым, чтобы править, ничего не выпуская из рук. Получилось, Бату-хан правил в Дешт-и- Кыпчаке твердой рукой. Он сумел расширить границы своего и без того огромного улуса, назвав его Золотой Ордой.
А Субедей до конца своих дней стал для молодого хана учителем.
Великий Потрясатель вселенной ненадолго пережил своего старшего сына, никто из множества лекарей, знахарей, самых разных колдунов не смог продлить жизнь Чингисхана навечно, таковым осталось только его имя. Прошло положенное время, и новым ханом был избран Угедей. Субедей, придя в себя после болезни, решил, что пора действовать. Он набрал новое войско, «обкатал» его на востоке и предложил новый поход на запад, туда, где однажды уже бывал.
Войска стягивались в междуречье Жайыка (Урала) и Итиля (Волги). По Волжской Булгарии поползли слухи один другого страшней: у хана Бату неисчислимое войско, командует которым Субедей-багатур, тот самый «Барс с Разрубленной Лапой». Было ясно, что своей обиды Субедей не простил и явился, чтобы жестоко наказать…
Войска монголов разделились, тумены Мунке отправились бить отряды хана Котяна, который больше уже не звал на помощь русские дружины, а Субедей повел своих воинов на Волжскую Булгарию. Булгары сопротивлялись долго, почти год они выдерживали натиск монгольских отрядов, численность которых все росла, пока не пала столица – город Булгар. Многочисленные беженцы устремились из Булгарии прочь, селяне в основном направились в половецкие степи, а горожане во Владимирскую Русь, прося помощи у Великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича. Князь расселил их по городам, но при этом совсем не задумался о собственной защите. Все тот же русский «авось», впереди зима, а кочевники, как известно, нападают по весне, до весны далеко, успеется…
Теперь у Субедея было достаточно сил, а у его нойонов опыта, чтобы броситься вперед на русские города. Кочевники напали поздней осенью, когда русские болота и речки уже подмерзли. Наступил страшный для Руси 1237 год…
– Бату-хан, перед тобой лежит огромная, богатая земля, которую ты можешь победить. – Субедей знал, о чем говорил, он не зря несколько лет топтался в междуречье Жайыка (Урала) и Итиля (Волги), не только войска собирал хитрый Барс, но и сведения. К нему приходили и купцы, и бродники, все еще живущие вне любых границ, и те же булгары… Они рассказывали и рассказывали. О городах, о богатствах, о русских князьях и их разладе, о том, кто кому кем приходится и чем славен. Все запоминал старый Субедей, все мотал на свой седой ус, зная, что пригодится. Земли нужно не только завоевывать, ими еще и править придется, если не хочешь тут же потерять.
– Завоюю, – усмехнулся Бату. – С таким багатуром как не завоевать?
– Хан, завоевать мало, что потом делать? – Субедей усмехнулся в непонимающие глаза Бату (глаза-то,
