– Думаю, найдется немало желающих предложить тебе руку и сердце и без Домреми.
Жанна вдруг грустно покачала головой:
– Нет, барон, я пастушка из Домреми, туда и вернусь. Все эти красивые наряды не по мне. Только примет ли меня родной дом? Или погибну…
Последние слова она прошептала, но Жиль расслышал, резко повернул ее к себе:
– Что?! Не смей такое даже думать! Ты забыла, что мы должны умереть одной смертью?! Сама ведь говорила. Я не согласен помирать, в жизни еще много интересного.
Он старался быть шутливо-строгим, но эта бравада Жанну не обманула, она чуть улыбнулась:
– Я не сказала, что мы умрем одновременно.
– Тьфу ты, успокоила!
Неизвестно, чем закончилась бы эта странная беседа, которую Маргарита слушала с ужасом, но за Жанной пришли, ей пора на ужин в королевскую семью.
– Ну вот, ты уже ужинаешь с королем…
– Лучше бы дома.
– Ничего, девочка, будет и дома.
Сказал и вдруг отчетливо понял, что не будет! Не знал почему, но твердо знал, что нет. Видно, она тоже, ответная улыбка была чуть растерянной.
Правы оказались и королева Иоланта – в богатом платье Жанна была чудо как хороша и привлекла внимание Карла, и Жиль де Ре – все старания королевы-тещи Дева свела на нет за один-единственный вечер. Жанна не придумала ничего лучше, чем использовать неожиданно появившуюся возможность, чтобы… убедить короля наступать на Париж, не давая спуску годонам!
Некоторое время Карл терпел, потом сделал замечание, мол, он за ужином дела не обсуждает. Жанна в долгу не осталась:
– Но Ваше Величество избегает меня в остальное время, приходится говорить сейчас.
Вечер оказался безнадежно испорчен. Карлу уже была не нужна красивая девушка с ее несносной привычкой диктовать, что делать! Король забыл, что совсем недавно сам просил у Девы совета, правда, тогда он был дофином и в ее помощи очень нуждался. Теперь король предпочитал, чтобы подданные, даже весьма заслуженные, считались с его желаниями. Прекрасно начавшийся ужин завершился довольно быстро и мрачно.
Возвращаясь в свою комнату, Жанна увидела Жиля де Ре и почти бросилась к нему:
– Жиль, он не захотел меня слушать!
– Кто, король?
– Да, – на глазах у Девы довольно привычные слезы. Ну что за воительница, чуть что – в рев!
– А что ты ему сказала?
– Пора идти на Париж.
Жиль де Ре расхохотался:
– Узнаю Деву! Раз в жизни быть приглашенной на королевский ужин и начать за столом воспитывать хозяина! Больше не позовут. Не переживай, платье я тебе куплю другое и даже краше!
Но Жанна всхлипнула.
– Что еще?!
– Я не из-за платья… Я пойду на Париж сама! У меня есть немного денег, найму солдат и пойду! Остальные поддержат!
Барон нахмурился, вот неугомонная!
– Ну, денег я тебе дам, а вот на Париж идти не советую. Это не Орлеан, Париж простым штурмом не возьмешь, а мощной артиллерии у нас нет.
– Господь поможет!
– Это тебе Голоса сказали?
– Нет, – опустила голову девушка.
– Жанна, ты уже шла против их воли, ничего хорошего из этого не получилось. Остановись, ты можешь погибнуть.
– Пусть, это неважно! Если нужно помочь милой Франции, это неважно!
– Ты уже помогла милому дофину. Его благодарность не знает границ.
– Я не из-за благодарности, я должна…
Так ни до чего и не договорились, Дева твердила одно: «Я должна!»
Барон только покачал головой: упрямая девчонка погубит себя, но что он мог поделать?
А Жанна принялась воплощать замысел в жизнь.
Жиль снова и снова пытался убедить ее выкинуть из головы Париж, туда можно было наступать сразу после Орлеана, когда был запал, были силы и люди. Но не сейчас, когда все распылено по огромной территории, когда не знаешь, откуда ждать беды, но главное, когда дофин уже стал королем и теперь не имеет ни малейшего желания воевать за север Франции. Мало того, по некоторым признакам Жиль догадывался, что за спиной боевых капитанов ведутся переговоры с Бургундцем, переговоры, которые ничего хорошего не принесут. Карл просто стремился обезопасить свою Луару от вторжения, остальное его мало интересовало. Епископ Реймсский, видно, успел договориться о своем собственном статусе даже после ухода Карла с войсками и теперь не только этому не препятствовал, но и всячески лил воду на мельницу бургундцев.
– Жанна, тебя предадут, понимаешь? Король не собирается брать Париж, это слишком хлопотно и ненадежно. И делать это нужно было до Реймса.
Девушка возражала:
– Нет, как может король не желать попасть в столицу собственного государства?
В конце концов барону надоело, он поставил вопрос ребром:
– Я уеду в свой замок! Ты выполнила свое предназначение и короновала Карла, может, поедешь со мной? Там тебе будут рады, у меня замечательные дед и жена, я много о тебе рассказывал.
Жанна растерялась:
– Барон, вы покинете Францию в такое ответственное время?
– Какое? Когда было ответственное, я сражался в Орлеане, а теперь я кому нужен? Да и ты тоже кому нужна? Остановись, если не хочешь со мной, езжай домой, я дам тебе людей, чтобы проводили. Дома ты будешь героиней, и, поскольку еще не слишком насолила герцогу Бургундскому, он тебя, пожалуй, простит и твою Домреми не тронет.
Жанна не могла представить, что вернется домой и будет жить, как раньше. Кроме того, оставалось еще столько занятых годонами городов!
– Нет!
– Глупо.
– Нет!
Барон только пожал плечами:
– Оставайся…
На Париж она отправилась от Компьеня. Королевский двор присутствовал там, потому что велись переговоры между Карлом и Бургундцем. Эти переговоры якобы сулили простую передачу столицы от Бургундца королю и даже безо всяких условий. Никто в возможность этого не верил, но все делали вид, что верят.
Жанне надоело, и она скомандовала прекрасному герцогу:
– Милый герцог, поднимайте своих людей, я хочу увидеть Париж.
Поход получился странным, бургундцы спешно закрыли все ворота и приготовились к длительной осаде, хотя очень надеялись, что высадившиеся в Кале англичане скоро придут на выручку. Жанна подошла к Парижу вопреки запрету короля и только с отрядами, подчиненными герцогу Алансонскому. После того штурма, когда герцог попросту струсил, он чувствовал себя рядом с Жанной виноватым и подчинялся ей беспрекословно.
28 августа герцог Алансонский показывал Деве Париж с высоты Монмартра. Кажется, только теперь Жанна поняла, во что ввязалась. Это не Реймс и не Орлеан, такого громадного города она никогда не видела и даже не представляла, что такие бывают. От Монмартра ей были видны всего трое ворот – Сент-
