железным характером и завидным упорством, ее не сбить с толку, не переубедить, стоит на своем: «Я должна спасти милую Францию и короновать дофина!»
– Ну что ж, – вздохнул Бодрикур, – я сделал все, что мог… – И отправился заниматься своими делами.
Дорога заняла одиннадцать дней, вернее, ночей, потому что двигаться днем было опасно из-за бургундцев. Спокойней стало, только когда выбрались на территорию, которая принадлежала самому дофину Карлу, тогда сняли тряпки, намотанные на копыта лошадей, чтобы не стучали по замершей земле, и перестали прислушиваться к каждому шороху, приглядываться к каждой мелькнувшей за деревьями фигуре. Правда, опасаться все равно приходилось, земли дофина отнюдь не были безопасными, на них тоже норовило поживиться немало мародеров и лихих людей. Но это уже совсем другая опасность, справиться с которой помогли острые мечи и крепкие руки сопровождавших Жанну рыцарей. Она была очень благодарна новым друзьям, без такой охраны, как Бертран, Жан и лучник Ришар, ей самой ни за что не добраться от далекого Вокулёра до Шинона.
Жанну встречи с нежданными охотниками поживиться страшно сердили. Что за люди?! Жалея оборванных и голодных бродяг, ищущих то ли поживу, то ли погибель на лесных дорогах, она все же досадовала на них. Франция стонет под годонами, а они вместо того, чтобы направить свое оружие против захватчиков, грабят соотечественников!
До Шинона осталось совсем немного, Бертран сказал, что к завтрашнему вечеру могут добраться. Но эту ночь спать в лесу совсем не хотелось, и крошечный отряд решил ночевать в Фьербуа. Аббатство Сент- Катрин-де-Фьербуа очень понравилось девушке. Часовня Святой Екатерины, множество оружия, развешанного на стенах… кажется, здесь до сих пор витал дух рыцарей, по обету оставлявших свое вооружение после побед. Святая Екатерина покровительствовала воинам, кроме того, именно она вместе со святой Маргаритой являлась девушке в ее видениях. Как же было Жанне не остановиться в таком примечательном месте?
Аббатство небольшое и не очень богатое, все же истинные рыцари часто сами нуждались в деньгах, а их доспехи состоятельности аббатству не прибавляли. Но Жанну меньше всего интересовали деньги и куда больше рассказы старого монаха, которые так и лились из его уст. Остальные члены ее небольшого отряда уже отправились спать, а брат Рено все говорил и говорил, глядя в черные, блестящие глаза необычной девушки, одетой и постриженной, как паж.
Верил ли он в ее предназначение? Возможно, а возможно, и нет, просто не так часто в аббатство приходили столь внимательные слушатели, готовые внимать голосу старого монаха. Сначала Рено просто показывал оружие и доспехи, висевшие на стенах, объясняя, кому они когда-то принадлежали, потом, видя непритворный интерес девчонки, принялся рассказывать о каждом рыцаре и каждом доспехе подробно.
На небе сияли звезды, легкий ветерок шевелил первую робкую зелень на деревьях и кустах, слышалось журчание ручья, да еще в лесу ухал филин. Больше ничто не нарушало тишину и покой этих мест, может, поэтому голос монаха звучал загадочно, а все, что он говорил, казалось сказочным…
– Но самый загадочный меч спрятан под алтарем часовни, он зарыт в земле до тех пор, пока не понадобится освободителю Франции. Это меч с пятью крестами, меч, перед которым не устоит никакой враг нашей родины. Только достаться он должен чистой душе, такой, которая возьмет меч не ради завоеваний или своей выгоды, а ради спасения! Тот, кто будет обладать им, должен хорошо помнить эти слова, ведь в противном случае навлечет на себя погибель. Этого оружия нельзя касаться с нечистыми помыслами.
Правду ли говорил монах или просто старался произвести впечатление на широко раскрывшую глаза девчонку? Неизвестно, только Жанна не смогла забыть слова брата Рено о чудо-мече с пятью крестами. Придет время, она вспомнит об этом оружии, и хотя монаха уже не будет в живых, оружие найдут именно там, где указал старый Рено.
Когда наконец, показав вдаль на выступающие стены и башни, Бертран де Пуланжи произнес: «Шинон», Жанне показалось, что она ослышалась. Неужели приехали?! Там дофин Карл, которому она скажет о том, что Господь его выбрал королем Франции, только сначала надо снять осаду Орлеана, а потом можно и короноваться. Во время одной из остановок Бертран рассказал девушке, что королей коронуют в Реймсе. Жанна понятия не имела, где это, но хорошо запомнила и про Реймсский собор, и про то, что город в руках у Филиппа Бургундского. Зато искренне не понимала, почему бы Карлу не отобрать Реймс у своего родственника и не короноваться поскорее. Наверное, все дело в том, что эта корона предназначена ему самому. Неудивительно, все говорят, что дофин очень нерешителен и его собственная мать назвала сына незаконнорожденным! У Жанны не поворачивался язык назвать саму королеву Изабо лгуньей и даже просто осудить ее, но она понимала, как тяжело бедному Карлу. «Я спасу тебя, будущий король Франции!»
Уверенность в таком своем предназначении росла с каждым днем. Теперь ее не могли сбить с пути никакие трудности. Счастливая и гордая тем, что именно она выбрана для великой миссии, Жанна часто размышляла над тем, что будет потом, правда, не с ней самой, о себе почему-то не думалось. Зато думалось о дофине, который скоро станет королем. Карл, конечно же, быстро изгонит из Франции проклятых годонов, помирится с Филиппом Бургундским (ведь Бургундец женат на его сестре Мишель), и во всей Франции установится мирная и счастливая жизнь. Как хорошо, что она, Жанна, девушка из Домреми, будет к этому причастна! Ради такой великой цели не жаль отдать не только силы и время, но и саму жизнь, хотя жизнь, конечно, отдавать хотелось не слишком.
С каждым шагом своей лошади, сделанным в сторону Шинона, девушка все больше верила в свое счастливое предназначение и радовалась, что не спасовала, не струсила, не отступила. Сердце наполняла гордость: «Архангел Михаил, святые Екатерина и Маргарита, вы не ошиблись, выбрав меня! Я не подведу, буду верно служить делу, которое мне поручили!»
Но все оказалось не так просто, в Шиноне ей не только не бросились навстречу, хотя знали о приезде, ведь Бодрикур предупредил, но и вообще сомневались в необходимости приглашать к дофину. На все вопросы следовал один ответ: «Подождите». Бертран, видевший, как от отчаяния наполняются слезами большие черные глаза девушки, только качал головой. Малышка, как же она собирается жить дальше? А воевать? Все время их путешествия он пытался понять, почему Господь для такой трудной миссии выбрал такую молоденькую девочку, почти дитя. Плохи дела у Франции, если чистая душа оказалась только вот у этого ребенка.
Тем обидней было невнимание к ней со стороны дофина и его окружения. А вот жители Шинона поверили в девочку сразу, к гостинице, в которой они остановились, потянулись люди. Нет, они не осаждали ее как дом в Вокулёре, видно повидали самых разных провидцев, но с радостным удивлением слушали рассказы самого Бертрана, Жана и королевского гонца Коле де Вьена о девушке. По Шинону расходились слухи о той самой Деве, что предназначена спасти Францию.
ШИНОН
Сколько можно ждать встречи с дофином, ну сколько? Чего ради они так торопились? Чтобы вести бесконечные беседы со священниками или сохнуть от тоски в убогой гостинице? А что, если Карл и вовсе решит не принимать ее? Мало ли разных ясновидящих пытается заработать деньги на своих прорицаниях? У дофина положение хуже некуда, ему что ни скажи, все будет выглядеть пророчеством, вот и тянутся к Карлу желающие поживиться…
Хотя живиться давно нечем. Кажется, самый бедный при дворе дофина… сам дофин! Несчастный Карл задолжал всем: придворным, поставщикам, даже поварам и сапожникам! Что держит придворных при нем? Только надежда выманить последнее, что есть – остатки земель Буржского королевства, которых уже совсем немного. Париж в руках у англичан, со всех сторон наседают то они, то бургундцы, рвут у Франции куски, скоро совсем ничего не останется. И рядом с Карлом только те, кому либо бежать некуда, либо есть надежда перед побегом прихватить еще что-то. Дни королевства, как и самого короля, казалось, сочтены.
Но Жанне не до этого, она не задумывалась о богатстве или бедности дофина совсем, она должна добиться встречи с Карлом, чтобы сказать бедолаге, что именно его Господь видит королем Франции. Откуда такая уверенность, Жанна не знала сама. Она рассуждала просто: а как же иначе, ведь единственный королевский сын – Карл, кому же еще быть королем, не англичанину же?
И вдруг эта встреча… Появление поздно вечером знатного господина, даже не назвавшего своего имени… правда, его слуга сказал: «Барон Жиль де Ре», но что это значило?
Было от чего не спать ночь.
