Как ее искать? Это Тимар вставал к солнышку руками и слушал, что боги подскажут, а им что делать?
Но Мста закрутила головой:
– Найдем! За лето сбегаю, поищу.
– Чего?! – возмутился Волхов. Конечно, его жена не простая женщина, но не ходить же одной по лесам, когда рядом столько сильных мужчин.
Но Мсту просто так не возьмешь, рассмеялась:
– А ты со мной!
Волхов, отвыкший жить среди множества людей и тосковавший по их с Мстой одиночеству в дальней избушке, вдруг обрадовался:
– Пойду!
Пришлось и впрямь искать подходящую поляну и устраивать новое жилье. На сей раз непривычно было всем – родовичей всегда беспокоило то, что жилье холодное, а новые сородичи и вовсе много лет таким не баловались, разве что охотничьи шалаши ставили. Но Словен согласился:
– А шалаши и нужны. Нам бы только от непогоды укрыться, не в зиму же встаем.
И снова, в который уже раз, все закрутилось. Ставили тын для защиты от непрошеных гостей, только теперь это были лесные обитатели, осваивали окрестности, ища места рыбной ловли, охотясь, примечая хорошие ягодники…
Семьи ставили отдельные шалаши, все же истосковались друг по дружке за дорогу. Молодежь тоже время не теряла, сговорился с Тиной Славута, нашла себе любого дочка Радока Велка. Не остался в стороне и… Словен! Князь, давно с тоской посматривающий на брата, которого всякий вечер с любовью обихаживала Порусь, стал все чаще поглядывать в сторону вдовой Надеи. Рослая, крупная, под стать самому Словену, Надея тоже косила глазом на князя, но никаких знаков не давала, себя блюла гордо. Словен подошел первым. Присел на большой камень возле ее шалашика, помолчал, а потом крякнул:
– Надея… пойдешь за меня?
Женщина подняла светлые серые глаза и вдруг улыбнулась, точно солнышком осветила:
– Пойду, Словен.
– И добре…
В тот же день шалашик был перестроен, вернее, рядом поставлен больший, потому как у самой Надеи дочка уже скоро заневестится. Родовичи сделали вид, что ничего не заметили, вернее, приняли как должно. Всякому человеку семья надобна, и Словену тоже, сколько лет уже один живет…
Рус радовался за брата:
– Словен, давно уж пора бы! Все ходил вокруг да ходил. Думали, вовек не решишься.
Тот проворчал:
– Кто бы говорил.
Братья посмотрели друг на дружку и расхохотались!
Без женки жил Первак, но тот уж стар семьей обзаводиться, да и привык один. Вдовым так и остался Чигирь. А в остальном жизнь брала свое.
Снова рождались дети, зачатые еще там, в прежней счастливой жизни на большой поляне. Но и здесь, в лесу, далеко от людей, без жилья, не зная, что их ждет в будущем, люди были вопреки всему счастливы! Видно, счастье не зависит от достатка и покоя, оно может быть беспокойным и трудным, но от этого не перестает быть счастьем.
Как только сошел снег и чуть подсохло, Мста напомнила, что они с Волховом собирались идти искать речку с порогами. Ее попытались отговорить, но женщина стояла на своем.
– А дите с кем оставишь? – Чигирь хитро прищурился может: хоть Желотуг заставит сумасшедшую мать бросить свою затею?
Мста усмехнулась:
– А у него вон какая заботница есть! И князья своего внука не оставят.
Мста была права: на стоянках с Желотугом больше возилась Порусь, пока сама мать охотилась вместе с мужем и другими.
Сначала Порусь не могла понять, почему Мста не может хотя бы на время оставить своих охотничьих замашек, но когда собирались охотиться облавой, женщина вдруг стала горячо просить:
– Порусь, посмотри завтра за Желотугом, я со всеми пойду.
– К чему тебе, Мста? Живулечка же кроха совсем, ты ему нужнее.
Мста сжала руку Поруси:
– Не могу я Волхова и на минуту одного оставлять, понимаешь, а на охоте тем более, все время неподалеку быть должна.
Глядя в чуть диковатые глаза подруги, Порусь вдруг поняла, что Мста попросту держит Волхова, не позволяя ему скатываться во мрак, и быстро кивнула:
– Иди.
– Только никому ничего не говори, о чем догадалась, слышишь?
Стало чуть страшно, но Порусь снова согласилась.
И вот теперь Мста и вовсе оставляла на нее малыша. Потянуло весной, и с Волховом происходило что-то неладное, он стал мрачным, подолгу недобро смотрел на возившихся у огня родовичей, вот жена, видно, и решила увести его от людей на опасное время.
Но Порусь ошибалась: это не Мста захотела сынишку бросить, это Волхова вдруг повело куда-то. Впервые после долгого времени услышав странные звериные нотки в голосе любимого, женщина поняла, что борьба за Волхова не закончена, темные силы не собираются оставлять его в покое. Пока жили в избушке, Мста, даже родив дитя, ни на минуту не оставляла Волхова одного, понимая, что только так может удержать его по эту сторону добра. А за время пути ни быть постоянно рядом, ни уединяться почаще не удавалось, кроме того, сказывался холод, и Волхов стал снова погружаться во мрак. Боясь, чтобы муж не натворил чего с сородичами, Мста и предложила уйти искать реку. Почему этому обрадовался Волхов – непонятно.
Глядя вслед уходившему в заросли сыну, Словен вдруг почувствовал, что это последний раз, когда он видит Волхова нормальным. Стало тяжело и страшно, но посоветоваться не с кем, Тимара уже не было в живых. Не раз Словен проклинал себя за то, что не послушал тогда волхва и сестру, но ничего изменить уже было нельзя.
Сзади подошел Рус, вздохнул:
– Словен, он не вернется?
– Вернется, только лучше бы погиб!
Руса ужаснуло это заявление брата: как же можно так о собственном сыне?!
– Он давно стал колдуном, а у колдунов нет земных отцов, Рус.
Некому помочь, некому подсказать… Раньше всегда можно было спросить Тимара, а тот спрашивал богов, что делать, ему подсказывали духи, а теперь? Даже Волхов и тот ушел.
Род не остался без покровительства, иначе давно бы уже сгинул, но как говорить с богами, не знал никто. И князей это сильно беспокоило.
Волхов уверенно пробирался вперед, даже не оборачиваясь к Мсте. Женщине стало немного не по себе, хотя шел он в правильном направлении.
– Волхов, куда ты спешишь? До зимы еще далеко, мы успеем.
Муж не ответил.
– Волхов, я не могу так быстро.
Даже привычная к движению по лесу Мста едва поспевала. Какое-то время она боролась, пытаясь догнать мужа, но потом вдруг разозлилась и остановилась. Пусть идет! Если он снова во власти темных сил, то ей не справиться.
Однажды, после того как Волхов стал жить отдельно, Мста ходила к Тимару и расспрашивала его о Волхове. Тот сначала долго упирался, но потом, видно осознав, что девушка спрашивает не просто из любопытства, подробно рассказал и о Чарге с Марой, и о гибели Илмеры. Мста усмехнулась:
– Мара?.. Это мне знакомо.
– Откуда?
– У меня отец был колдуном. Стал случайно, когда пытался спасти от смерти мою мать, пообещал Маре,
