эти «пары» по соседству на Французской Ривьере, на мысе Кап-Мартен, Шанель на вилле «Ла Пауза», а Ломбарди поскромнее – в небольшом домике рядышком. Выяснить, что этот домик тоже принадлежит Шанель и та построила его нарочно для Веры, полиция почему-то не смогла.
Зато выяснила другое. Из отчетов известно, что Альберто Ломбарди на восемь лет моложе супруги, что они поженились в 1919 году, супруги держали немецкую экономку и каждое утро посвящали на удивление продолжительным международным переговорам. И то правда, Вера проводила у телефона каждое утро по... четыре часа! Ломбарди звонили в Мюнхен, Женеву и Лондон, разговаривая на английском и немецком, тратя на переговоры по 1000—1200 франков ежемесячно. К тому же Ломбарди вечерами изучал и вычерчивал карты французской столицы и предместий. Согласитесь, такое поведение у кого угодно вызовет подозрение.
Непонятно, почему полковник итальянской армии Альберто Ломбарди преспокойненько жил на Французской Ривьере, ему дома нечем заняться?
В 1937 году что-то между подругами произошло, Шанель вдруг уволила Веру. Сама Ломбарди жаловалась Черчиллю:
«...В 1937-м она меня уволила. Это было подло и грустно...»
Черчилль Веру не пожалел, то ли знал причину увольнения, то ли не желал ввязываться.
Видимо, потеряв средства для безбедного проживания в Париже, чета перебралась в Рим. С того дня и до самого декабря 1943 года (в письме к Черчиллю Вера ошибочно называла 1944-й) бывшие подруги не встречались.
Наверное, мы никогда не узнаем, что же произошло в 1937 году между подругами, видно, что-то очень серьезное, потому что, когда в 1943 году Вере передали письмо от бывшей работодательницы с предложением помочь открыть новый бутик в Мадриде, Ломбарди категорически отказалась.
Все, что с подругами происходило после того, похоже на лабиринт, из которого вообще нет выхода. Их версии разнятся. Вера утверждала, что после отказа сотрудничать с Шанель ее немедленно арестовали и посадили в тюрьму, разве что не пытая с требованием согласиться поехать к Шанель. Нелепо?
Что реально известно о жизни Веры и Альберто Ломбарди в Италии и за что могли арестовать Веру, если отбросить россказни о жестоких фашистах, работающих исключительно на благо Коко Шанель? Ломбарди жили на небольшой вилле в Париоли, неподалеку от Рима. Альберто с 1929 года состоял в фашистской партии. За самой Верой в Италии было установлено наблюдение как за информатором британской разведки. Ее не называли агентом, но следили неотступно. Находясь в Риме, Вера прониклась идеями Муссолини и в июньском письме 1935 года Черчиллю (тогда еще не премьер-министру) настоятельно рекомендовала обратить внимание на этого диктатора, с восторгом рассказывая о его популярности в Италии. Это не помешало ей все же числиться у итальянской полиции неблагонадежной. Но если в 1941 году Веру обвиняли просто в том, что не выключила свет во время воздушной тревоги, то 12 ноября 1943 года Ломбарди была арестована как агент британской разведки с более чем десятилетним стажем. 22 ноября ее освободили по распоряжению каких-то высоких немецких чинов.
Полковник Альберто Ломбарди в это время скрывался где-то на юге Италии. К этому времени Вера забыла о своих восторженных панегириках личности Муссолини и вспомнила британское прошлое. А еще, похоже, вспомнила о Шанель. Что бы она там ни говорила, выдает Веру одна-единственная фраза из более позднего письма Черчиллю:
«Я сумела обманом заставить Коко помочь мне сбежать сюда. Это, несомненно, большая удача, потому что она и сейчас хитра необыкновенно...»
Сюда – это в Мадрид. То есть Вера каким-то образом сумела заставить Шанель заступиться за нее перед немцами, а потом саму же Коко обвинила в сотрудничестве с ними!
Весьма любопытные письма Веры Ломбарди и Коко Шанель приводит в своей книге Жюстин Пикарди.
Вот часть письма Шанель, которое та написала в Мадриде на фирменном бланке отеля «Ритц» либо в конце декабря 1943 года, либо в начале января следующего, потому что к Черчиллю оно попало не раньше 10 января.
«Мой дорогой Уинстон.
Простите мне, что прошу Вашего внимания, когда вокруг творится такое. В свое оправдание скажу, что делаю не ради себя – я узнала, что Вера Ломбарди не очень счастливо живет в Италии, поскольку она англичанка, а ее муж итальянский офицер.
Вы достаточно хорошо меня знаете и наверняка понимаете, что я сделаю все ради того, чтобы облегчить ее трагическую участь, когда фашисты попросту держат ее в заключении! Однако для этого я должна была обратиться к человеку, обладающему большим влиянием, который помог бы вернуть ей свободу, а ее – мне.
Я преуспела в этом, из-за чего она теперь в затруднительной ситуации, поскольку в итальянском паспорте стояла немецкая виза, а я понимаю, что это выглядит подозрительно, но как Вы, дорогой мой, безусловно, догадываетесь, за 4 года оккупации судьба свела меня во Франции с огромным множеством разных людей! Как бы я хотела обсудить это с Вами!..»
Дальше Шанель написала, что Вера хотела бы вернуться в Италию, чтобы разыскать там мужа. Коко желала дорогому Уинстону скорейшего выздоровления и выражала надежду услышать добрые вести о его сыне Рэндольфе.
Обратите внимание на фразу «...я должна была обратиться к человеку, обладающему большим влиянием...». Это наверняка о Шелленберге. Как же нужно было задурить голову Шелленбергу, чтобы тот поверил, что Шанель (которая часто встречалась с Черчиллем до войны и могла написать ему вот такое обращение «дорогой Уинстон») не способна сама передать премьер-министру письмо через ее же знакомого английского посла Сэмюэля Хора и вынуждена привлекать Веру Ломбарди! Конечно, Шелленберг не мог знать всех нюансов взаимоотношений между Шанель, Черчиллем и Ломбарди, но Коко серьезно рисковала, ведь стоило немцам понять, что она блефует и Вера ей совершенно не нужна, доверие мигом пропало бы, зато появилась возможность попасть в куда более серьезную переделку, чем сама Ломбарди, с той только разницей, что Шанель вытаскивать оказалось бы некому.
Шанель удалось, Шелленберг поверил, что без Веры у Коко ну ничегошеньки не получится, а потому приказал вытащить подругу своего агента Westminster из итальянской тюрьмы и доставить в Париж. Почему не сразу в Мадрид, непонятно. Возможно, Шанель и не собиралась брать Веру с собой, да только не вышло...
А вот отрывок из письма Веры Черчиллю, фразу из которого я уже приводила:
«...За 16 лет работы на Коко я многому научилась и приобрела бесценный опыт... В 1937 году она меня уволила. Это было подло и грустно, я не встречалась с ней до декабря 1944 года, когда по ее наущению ее немецкие дружки и мои тюремщики свойственными им методами силой вынудили меня ехать к ней в Париж... По-моему, Коко очень изменилась за семь лет... Я сумела обманом заставить Коко помочь мне бежать сюда...»
Там, конечно, ошибка в дате, это был декабрь 1943 года. Удивительна еще фраза о тюремщиках, которые силой заставили ехать в Париж. Неужели приятней было оставаться в тюрьме?
Письмо очень длинное. Вера не вспоминает популярность Муссолини и вовсе не советует Черчиллю поддержать дуче, напротив, она очень долго и неприятно слащаво расписывает, сколь верной британкой была все это время, как ей помогало держаться воспоминание о самом Черчилле и маленькая фотография, где тот верхом на жирной лошади, как она поддерживала боевой дух итальянской армии рассказами о том, как сам Черчилль в угоду Альберто Ломбарди ел зеленый лук, делая вид, что ему очень нравится... Если верить этому письму, получалось, что весь центр сопротивления режиму дуче в Италии находился на вилле Ломбарди, а итальянские офицеры с юга пробирались туда тайно, чтобы послушать английские новости и рассказы Веры о знакомстве с Черчиллем.
Почему-то сам Черчилль и британская МИ-6 не поверили в столь героическое поведение Веры Ломбарди. И правда, мало верится. Ломбарди давным-давно была «под колпаком» у итальянской контрразведки, и не заметить при постоянной слежке тайно снующих на виллу ради россказней о зеленом луке итальянских офицеров невозможно.
Веру арестовали в ходе арестов других подозрительных лиц, когда началось наступление союзнических сил, а вот вытащили ее из застенков совершенно точно по просьбе Шанель.
