лучников, но сунувшиеся чуть в сторону персы были либо перебиты на подходе, либо попросту никого не нашли. Царь злился, нелепое положение – стоять, ожидая непонятно чего и боясь двинуться с места! Такого с ним еще не бывало! Какие-то степняки держат в страхе огромное войско всесильного Дария Гистаспа!
И вдруг в рядах скифов стало заметно движение. Персы напряглись в ожидании атаки противника, но движение было непонятно суетливым.
– Что? – вскинулся Дарий. – Что еще придумали эти варвары?!
Немного погодя вернулись отправленные на разведку воины. То, что они сказали, не укладывалось в голове: выстроенные для битвы скифы вдруг принялись… ловить зайцев!
– Что делать?! – Царь решил, что ослышался.
– Они ловят зайцев, Царь, – развел руками сановник.
– Каких зайцев? – Дарий, как и остальные, был попросту растерян.
– Не знаю, гоняются за зайцем…
Дарий замер. Скифы столь уверены в себе и не боятся его, что даже в преддверии, может быть, последнего для них боя способны заниматься чем-то другим?! Как с такими можно воевать?! И что теперь делать?
Откуда было знать персам, что это простая хитрость Скопасиса. Младший царь скифов, не желая класть своих людей под ойранскими мечами и стрелами, всю ночь размышлял о том, как все же ускользнуть от сражения. Днем, заметив мелькнувшего в высокой траве зайца, он вдруг сделал знак охраннику-сармату подойти. О чем шептались Скопасис с сарматом, не знал никто, только немного погодя в сторону нетерпеливо переминавшихся на месте всадников отправились несколько человек с мешками.
Они вели себя странно, принялись развязывать свои мешки с криками, что за каждого пойманного зайца царь обещал награду! Вмиг все смешалось в стане скифов, всадники бросились ловить бедных животных. Охота на зайца всегда считалась хорошей приметой, пойманный ушастый сулил плодородие и удачу, а обещание царского подарка добавило азарта. О персидском войске было вмиг забыто, точно его и не существовало.
Изумленный не меньше Дария Антир обернулся к Скопасису:
– Что творится в войске? Они ловят зайцев! Зачем ты обещал за поимку награду?!
Младший царь, и сам тревожно наблюдавший за беспорядком в стане, поинтересовался:
– А что делают ойранцы?
– Стоят на месте…
– Вот пусть и стоят хоть до скончания своего века! – довольно кивнул Скопасис.
– А… если вдруг нападут?
– На кого? На людей, гоняющихся за зайцами? И с кем они биться будут?
– И долго это будет продолжаться?
– До вечера.
– А потом?
– А ночью мы их обойдем. Отпусти нас с Дайраной их обойти. За ночь обогнем и нападем завтра одновременно с тобой.
– Как ты узнаешь, что мы напали?
– Бой услышу. Мои люди будут недалеко от ойранцев.
Немного подумав, Антир кивнул:
– Добро. Если они не нападут раньше.
Скифы, изловившие четырех зайцев, получили от Скопасиса по кубку и были очень горды такой наградой. Таксакис дивился:
– К чему награждать за обычных зайцев?
– Я не могу обманывать людей. Объявил, что награжу, – должен наградить!
До вечера тянулось тревожное ожидание. Ближе к закату стало ясно, что битвы не будет, ойранцы явно устраивались на отдых, да и кто рискнет нападать ночью? Но в стане скифов произошло событие, не позволившее успокоиться всю ночь.
Солнце уже коснулось верхушек деревьев, ойранское войско отступило, окружая кострами свой стан. Орали ослы и мулы, ржали кони, перекрикивались люди, как и у скифов. На них войско Скопасиса и амазонки Дайраны готовились уехать в ночь, окружая ойранцев. Ждали только темноты.
Скопасис стоял недалеко от шатра Антира, рядом только сармат-охранник. Царь разглядывал окрестности, прикидывая, как пойдут, и своих воинов, уже подтягивавшихся ближе к дальнему краю стана. Тревога была разлита в воздухе, но сейчас со Скопасисом происходило что-то непонятное, он нутром почуял какую-то угрозу. Неведомое заставляло Скопасиса внимательно оглядывать округу и прислушиваться. Так замирает олень, кожей уловив, что в него целятся. Но сейчас добычей мог стать он сам.
К царю подошел Палий, чьи воины разведывали все вокруг, чтобы сказать, что ойранцы встали станом на ночь.
Не успел.
Охотничье чутье внезапно толкнуло Скопасиса в сторону, он почти упал, на мгновение опередив теньканье тетивы и метившую ему в голову стрелу! Стрела вонзилась в столб шатра, а к кустам, откуда она прилетела, бросился охранник-сармат, которого царь невольно сбил с ног. Вскочив, и сам Скопасис кинулся туда же, но в зарослях было пусто.
Сделав знак Палию, чтобы не шумел, и что-то тихо сказав охраннику, Скопасис подошел к шатру. Стрела засела в дереве не слишком глубоко, но, попади она в голову царя, это был бы последний в его жизни закат!
Выдернув стрелу из столба, Скопасис принялся внимательно разглядывать наконечник и оперение. Что- то показалось ему подозрительно знакомым. Палий подтвердил:
– Такие у амазонок…
Царь кивнул, и то, с какой силой она выпущена, тоже говорило, что постаралась женская рука, причем не самая сильная… Скопасис обернулся к Палию:
– Молчи пока. Сам разберусь.
– Опасно.
– Сегодня больше стрелять не будут, а завтра…
Что завтра, договаривать не стал, и без того ясно. Но Палий был не согласен:
– Амазонки пойдут с тобой, тем более опасно. Ума не приложу, кто тебя мог так возненавидеть!
– Это не амазонка, вернее, не совсем амазонка, – задумчиво произнес Скопасис. – Рука слишком слабая. Девушки Дайраны стреляют посильнее, не хуже моих.
Он вдруг повернулся и направился в шатер Антира. Самого царя там не было, но пока лежала Асиат. А еще сидела Лейла.
Полог, завешивающий вход в шатер, рывком распахнулся. На пороге стоял Скопасис. Глаза его метали молнии.
– Лейла, где твой горит?
– Вот, – удивленно показала персиянка.
– Сколько в нем стрел?
– Двадцать, у меня больше пока нет.
Скопасис протянул руку за колчаном. Удивленная Лейла отдала горит царю. Тот, не спуская глаз с персиянки, расстегнул его и принялся вынимать оттуда одну за другой стрелы, считая:
– Одна… две… девятнадцать… Где двадцатая, Лейла?
Девушка изумленно пожала плечами:
– Не знаю.
– Иди за мной! – Голос Скопасиса стал не просто жестким, он стал злым.
Ничего не понимающая Лейла послушно встала и отправилась из шатра.
Выйдя наружу, Скопасис сделал знак Палию, чтобы тот подошел ближе. Их окружили скифы и сарматы, уже знавшие, что произошло. Царь оглядел стоявших вокруг тяжелым взглядом, потом вдруг протянул выпущенную в него стрелу Лейле:
– Вот двадцатая! Как она попала в столб шатра, едва не угодив мне в голову?!
