Наталья Павлищева
Нефертити и фараон: красавица и чудовище
Приглашаем читателей в Древний Египет XIV века до н. э., Новое царство, конец правления XVIII династии, весьма примечательной своими фараонами. Это один из периодов расцвета государства, когда египтяне смогли наконец изгнать поработителей-гиксосов, а затем и сами захватить огромные территории. Египет купался в богатстве и довлел над соседними странами.
Задачей последних фараонов XVIII династии Аменхотепа III и Аменхотепа IV (Эхнатона) было удержать это превосходство, чего они сделать не сумели, каждый в силу своего характера. Лишь при Рамсесах – фараонах следующей, XIX династии – Египет снова занял подобающее место на карте мира.
Остается только напомнить, что египтяне называли свою страну Та-Кем, или Кемет (Черная Земля), а себя «рома». Стовратные Фивы звались Уасет, или Опет, Нил – Хапи, фараоны имели по пять имен, из которых мы помним только по одному, например Эхнатон, Тутанхамон, Нефертити, но их самих такими именами не называли, произносили «пер-аа» (Большой Дом), откуда и произошло слово «фараон».
Дети до достижения школьного возраста ходили голышом, позже мальчикам надевали схенти – набедренную повязку, а девочкам юбочки. Головки брили, лишь над ухом висел локон – признак детства. Становясь девушкой, юная особа сбривала локон, получала женский наряд – калазирис (сарафан на широких лямках, оставлявший грудь открытой) и начинала отращивать волосы на голове. Нагота не только не считалась неприличной, но вообще была обыденной.
Много еще странного, с точки зрения современного европейца, было в Древнем Египте, об этом тоже постараюсь рассказать в романе.
Чтобы не запутать читателей, города и известных людей буду называть нынешними, привычными нам именами и названиями, кроме разве самого Египта, это все же Кемет.
Тех, кого не устроит данный вариант развития событий, приглашаю прочесть «Послесловие», в котором приведены разные версии семейных и прочих отношений фараонов XVIII династии и событий их жизни. Там же правила наследования власти в Древнем Египте и другие полезные сведения.
И без того странно изогнутые губы царевича вовсе потеряли привычную для людей форму. У Аменхотепа-младшего уголки губ всегда презрительно опущены вниз, словно он с трудом сдерживается от передергивания плечами.
– Ты глупа! Ничего твой скарабей не может! Смотри!
Сандалия царевича опустилась на жука, упорно преодолевавшего расстояние до пробившейся между плитами травинки. Девочка в ужасе зажмурилась и даже закрыла лицо ладошками.
Что сейчас будет?! Каждый житель Кемет знает, что обижать священного скарабея нельзя, а уж убивать!.. Даже царевичу нельзя! Даже самому фараону, хотя он и Бог на земле!
Но небеса не разверзлись, тьма не наступила. По-прежнему светило солнце, щебетали птицы в ветвях деревьев сада, журчала вода в канале… а еще смеялся царевич. Смеялся довольным, жестоким смехом.
Неф сквозь разведенные пальчики осторожно посмотрела на Аменхотепа-младшего. Тот стоял как ни в чем не бывало, поигрывая концом своего пояса. Рядом на земле валялся убитый скарабей.
Девочка вдруг набросилась на царевича с криком: «Ты злой! Злой!» Сначала она колотила опешившего мальчика кулачками, потом разрыдалась и бросилась прочь, продолжая кричать: «Ты злой!»
Оба не заметили, что по дорожке сада к ним спешит Главная царица. Тревожно озираясь, Тийе торопилась к Аменхотепу, недоуменно глядевшему вслед подружке. Во дворце Малькатты слишком много ушей, пер-аа обязательно доложат о происшествии. Фараон и так не очень-то любит ее сына, а такие крики Неф могли повредить мальчику в глазах отца. Она жестом отослала слуг, чтобы не мешали разговору с Аменхотепом-младшим.
Мать несла сыну далеко не приятное известие: царский оракул Аменхотеп, сын Хапу, в предсказания которого безоговорочно верил пер-аа, увидел нечто такое, о чем даже побоялся сказать вслух при всех, попросил беседу с глазу на глаз с самим фараоном. Результатом этой встречи было странное решение Аменхотепа III – отправить младшего из сыновей, тоже Аменхотепа, сына Тийе, далеко на север, в Дельту. Как надолго – неизвестно, зато очень и очень скоро, уже завтра.
Тийе умолчала, что сама она при этом получала все права соправителя. Конечно, Аменхотеп-младший не наследный принц, но все же отправлять мальчика так далеко матери совсем не хотелось. Но пришлось, царевич Аменхотеп покинул столицу уже на рассвете следующего дня.
Фараон, услышав от жены, что его повеление исполнено, довольно усмехнулся и похлопал ее по руке:
– Я не сомневался, что ты примешь именно такое решение.
Тийе стоило большого труда не выдать свои истинные мысли, хотя она не сомневалась, что муж и без слов прекрасно знал, о чем она подумала.
– Я больше не пойду учиться! – От возмущения детский локон над ухом взлетел, ленточка в нем, как обычно, растрепалась.
Брат Главной царицы Эйе изумленно приподнял левую бровь. И это говорит Неф, которая не могла дождаться, когда наступит утро, чтобы идти на занятия?!
– Что случилось?
– Ничего! – чуть дернула плечом девочка, откидывая непослушный локон.
Эйе и без ее объяснений помнил, что, после того как Аменхотепа отправили вон из Фив, Неф осталась одинокой, но никак не думал, что настолько.
– Послушай меня, я знаю, что ты жалеешь об отъезде царевича, но ведь не он один сидит на уроках? Кроме Аменхотепа есть другие ученики, царевны в том числе…
Мог бы и не говорить. Подбородок Неф дрогнул, ноздри точеного носика раздулись, она обиженно засопела. Эйе прекрасно знал, что нужно чуть подождать, долго молчать возмущенная приемная дочь не сможет.
– Они… они…
– Что они?
– Они все глупые зазнайки! Особенно принцессы! – не выдержав, выпалила Неф.
– И мальчики?
Вот теперь девочка хлюпнула носом:
– Мальчики не хотят со мной разговаривать…
Это было бедой маленькой Неф: слишком сообразительная и рассудительная для девочки своих лет, она не находила общего языка с принцессами, считая тех глупышками, а из мальчиков с ней общался только Аменхотеп. Остальные до объяснений девчонке, да еще и младше, не снисходили.
И исправить положение невозможно. Ни приказать ученикам возиться с его приемной дочерью, ни заставить принцесс не смотреть на Неф свысока, ни даже пожаловаться пер-аа или царице Тийе Эйе не мог. Оставалось только надеяться, что все как-то наладится само собой.
И все же Эйе решил поговорить с учителем, может, тот сумеет помочь? В том, что Неф будет ходить на уроки по-прежнему, он не сомневался, слишком любознательной была эта малышка. Эх, ей бы родиться мальчиком!..
Об этом часто думал не один Эйе…
Так и вышло, с учителем он поговорил, тот обещал больше внимания уделять сообразительной девочке и брать ее, если идет куда-то с мальчиками. Сама Неф на следующий день на уроки не пошла, но, прослонявшись весь день без дела, вечером объявила кормилице, чтобы та подняла ее завтра пораньше.
Тиу, уже знавшая от мужа об обиде своей воспитанницы, едва сдержала улыбку:
– Зачем, ты же больше не хочешь учиться?
Неф чуть топнула ножкой:
– Я не хотела видеть этих глупых гусынь! А учиться я хочу! Хочу стать такой, как Хатшепсут!
Расчесывая густые волосы Неф и выбривая ей головку, кормилица тихонько поинтересовалась:
– А к чему тебе быть такой, как Хатшепсут? Она не была счастлива…
– Зато она была царицей! Счастье не в том, чтобы рожать много детей!
