- И меня?
- Разумеется, тебя в первую очередь, конфетка.
- Мне так глючно! Так глючно! - ужаснулась девушка. - А что же делать?
- Еще раз для глупых куриц: развязывай руки - и я уведу отсюда этого бухого идиота.
- Думаешь, я тебе поверила?
- Думаю, у тебя нет других вариантов.
- Не хочу в унитаз! - По Машиной щеке скатилось несколько слезинок.
- Тогда развяжи меня, черт бы тебя оттрахал! - сорвался Марик. - Не реви, не буду я на тебя прыгать, ясно?! Я уже кончил по милости этого алконавта!
- Правда?
- Да! Развязывай руки, я сказал! Вот дуреха!
- Не обеща-а-айте деве й… й… йу-у-у-у-у… йу-у-уной, - пропел Шарик на мотив Стеньки Разина. - Любови ве-е-е-ечной на земле-е-е-е!
Пьяный преступник всё ближе подползал к Маше, в надежде получить очередную бутылку, не прибегая к насилию, задобрив, так сказать, женское сердце лирическими песнями и широтою души.
- Хозяюшка, в этом доме не найдется чего-нибудь выпить? А? Я был бы очень признателен. Ну? Я жду.
Отскочив от нализавшегося Шарика, Маша переметнулась к связанному Марику, решившись-таки освободить его руки от ремня.
- Давно бы так, - похвалил Марик. - Теперь идём!
- Куда?!
- К Серафиму.
- Да на хрен мне встало?! - удивилась Маша.
- Шар!!! - поторопил Марик, невзирая на ее возражения.
- А?!
- Живее сматываем!
- А я не понял… - Шарик неловко передернул затвор автомата. - В этом доме есть что-нибудь выпить или обязательно применять оружие?
Он разочарованно нажал на спусковой крючок. Загремела автоматная очередь. Марик схватился за голову: Маша Типовашеева упала без чувств к его ногам. А Шарик как ни в чем не бывало запел новую песню.
- Этого нам только не хватало! - Марик склонился над девушкой. - Ты знаешь, кого замочил, бодун кривой?!! Знаешь, что за это будет?
- У приро-о-о-оды нет плохой пого-о-о-оды, - ответил кривой Шарик.
Однако, покрутив и так и сяк тело мисс края, Марик не нашел в нем ни одного пулевого отверстия.
- Ка-а-аждая пого-о-ода бла-а-агодать…
- Засохни! - закричал Марик. - Что ты с ней сделал?! Что мы повезем Серафиму?!
К счастью, все пули из автомата Шарика ушли в потолок, не задев Машу Типовашееву. Мисс края просто не выдержала нервного напряжения и лишилась чувств от испуга. В принципе ее можно понять.
Мешкать было уже невозможно. Взвалив красавицу на спину, Марик схватил Шарика за волосы и потащил обоих к выходу.
- В конце концов, мы пьем или не пьем?! - удивлялся по дороге Шарик, цепляя все и вся на своём пути.
Недаром его прозвали Шаровой Молнией (Шарик - лишь сокращенный вариант полной клички): пока приятель волок его по длинным коридорам бляхинских владений, Шарику удалось устроить что-то вроде землетрясения: светильники, комоды, зеркала в скульптурных рамах - все летело на пол от его прикосновений. То ли он не допил, то ли перепил - один бес разберет.
А когда Марик закинул его в тачку, руки Шарика мертвой хваткой вцепились в баранку: плюс ко всему, он вздумал вести машину! Дело было дрянь. Но поскольку от штурвала его отклеить не получилось, да и время поджимало, Марику пришлось уступить место пилота нетрезвому коллеге и положиться на провидение.
- Первым делом, первым делом самоле-о-о-о-оты, - запел Шарик, разгоняя БМВ. - Ну а девушки, а девушки на..!
Лишь набрав свои любимые двести километров в час, Шарик вроде как успокоился, положил голову на баранку и заснул.
Тем временем герой дня и дубосаровской преступной группировки Василий Бляха, не забегая домой, добрался до ближайшего таксофона и в срочном порядке связался с Мухой:
- Здорово, Муха!
- Здорово, Лысый! - прохрипел друган. - Чего такой грустный?
- Да вот, проблемы…
- Эх, - вздохнул Муха. - Вечно у тебя проблемы. Поди опять в дерьмо угодил?
- Не, Муха, на этот раз в яму у телецентра.
- Да, да, - припомнил приятель. - Рыли там одну яму.
- В ней, короче…
- Ну?
- Грязи, блин, по колено. Я тут стою как чучело огородное.
- Ну стой, стой, чё уж теперь?
- Слышь ты, старый хрен! Я ж не просто стою - все на меня пялятся как на облупленного.
- Кхе-кхе-кхе, - прокудахтал друган.
- Ты не мог бы…
- Вот так всегда, - заметил Муха. - Ты в дерьме, а я за тобой жопу подтирай.
- Да не в дерьме я, Муха!!! - воскликнул Бляха. - В глине я, мать твою! Объясняю же по- человечески.
- Не вижу большой разницы. Пострелял хоть? Взбодрился?
- Взбодрился, взбодрился.
- Ну а чего тогда от меня хочешь?
- Брюки, туфли, носки и сейчас же сто пацанов к телебашне.
- Ага. А больше тебе ничего не надо?
- Благодарю, пока нет.
- Серафим стрелять умеет, да?
- Ой, умеет, Муха, умеет, засранец.
- Ладно уломал. Будут тебе брюки, туфли и сто отмороженных пацанов, не канючь.
- А носки?
- А вот насчет потников не уверен - надо пошукать… Валялась где-то пара стоячих носков. Ща поищу… Есть время, Лысый?
- Хорош хохмить, Муха! Прекрасно знаешь, сколько у меня времени!
- Ладно, не дохни, будут тебе потники. С себя сниму. Свежак… И недели не отходил.
- Ой, Муха, - с облегчением выдохнул Бляха. - За мной должок.
- Ясный хрен.
- Живы будем - добазаримся.
- А то! В эфир, что ли, намылился, Лысый?
- А куда ж мне еще?
- Кхе-кхе… То-то, гляжу, наряжаешься. Давай там, перед людями, не лажанись, понял? Чтоб все по поняткам.
- Ясный перец.